и стал художником. Вырос я в Москве на Верхней Масловке – такой художественный улей Москвы. У моего деда академика там была своя мастерская со всеми элементами художественной жизни и запахами масляной краски. У меня была уверенность, что я очень серьезный художник. Меня бесило, что это подтверждалось не сразу. В какой-то момент я боялся оказаться профнепригодным. Эта фобия довольно долго со мной жила. Я не любил музеи, потому что всегда находил там на стенах недостижимые вещи, но и это прошло. То ли я совсем обнаглел, то ли потерял «берега», но теперь мне страшно интересно ходить по музеям. Уже не боюсь мировых авторитетов и везде нахожу единомышленников: Дюфи, Пикассо, Матисс, Рембрандт.
Гениальность – это виртуоз. Мой личный эгоистический кайф – сделать вещь, которую я задумал, а не которая получилась. По которой не видно сопротивления материала. Чтобы, глядя на картину, не возникало мыслей: «Ой, ну понятно, он сел, старался, пыхтел, пот шел». Величие в искусстве – будь то кино, музыка, книга – это вещь, сделанная, со стороны зрителя, слушателя, читателя, легко. Когда никто не понимает, как это сделано. Мастерство – это психически тяжело, это огромный труд, которого не должно быть видно.
Художник – это связь между мирами. Гениальный художник не всегда понятен и фильтруется временем. Его диалог идет на другом уровне: его планка специально выше, чтобы человечество до нее доросло. Если планка ниже общественного вкуса, по прошествии времени такие художники оказываются в среднем ряду, и наоборот.
Человек умелый больше защищен. В начале пути у тебя должен быть запас прочности и мотивации, чтобы выдержать период ученичества, сплошные сомнения, критику. Надо больше любить, больше терпеть. Если кажется, что тебя не принимают – стань мастером своего дела. Бывает есть задумка, хочется сделать, но, если что-то не умеешь – надо дожимать. Ты можешь остаться без денег, непризнанным, но если ты виртуоз и ремесленник – делай то, что хочешь, а не то, что получается. Есть большая разница между тем, что получается и тем, что задумал. Молодой художник должен экспериментировать, не замыкаться. Делай, что легко получается, но делай это изо всех сил. Надо себя найти, свой жанр, свое место в искусстве, в жизни – может, ты великий керамист или анималист. Не надо сидеть в состоянии среднего специалиста, если тебя прет, чтобы в какой-то момент ты мог честно ответить себе на вопрос: «А все ли я попробовал и все ли силы отдал своему делу?» Каждый человек одарен и должен быть лучшим. Свои способности нужно отыскать, не всем это удается сразу.
В Москве подход к обучению более консервативный, граничащий с фашизмом. Я учился в Московском художественном училище на Сущевке, где людей не раскрывали, а наоборот, зажимали, даже внутри каких-то реалистических традиций. Студенты издевались над педагогами, принося на экзамены распечатанные наброски Матисса. И комиссия ставила им не двойки, не пятерки – а тройки. В это время в Тбилиси уже на всех уровнях общество начало освобождаться. Там, в Академии художеств, были совершенно другие методы. В рамках одного и того же курса людей раскачивали, предлагали им делать абстракции, инсталляции, суперреалистические
