ведь знали, что вы приедете, – запинаясь, заговорил он, – и мы оба, Джин и я, весь день с нетерпением ждали возможности побеседовать с вами. А теперь, когда вы здесь, я не знаю, с чего начать.
– Попробуйте с самого начала. Убийства начинаются гораздо раньше, чем собственно преступление, – по крайней мере, это справедливо для большинства случаев. Долго Лидия Дэр прожила в Далмеринге?
– Лет восемь-девять. Ее родные из Йоркшира – обычно она ездила туда в гости несколько раз в год.
– Значит, Лидия из старожилов? Большинство домов в округе выглядят так, будто построены сравнительно недавно.
– Полагаю, да. Она жила в доме, который можно назвать самым старым из всех новых домов. Коттедж, ее и Санди, возвели до того, как началась основная застройка. Дома построили лет шесть назад, в рамках коммерческой программы некой частной компании.
Определившись с исходной точкой повествования, доктор продолжил рассказ, а Мордекай Тремейн, время от времени задавая вопросы, внимательно слушал все, что Пол Расселл мог сообщить ему о Лидии Дэр: о ее образе жизни и о том, как прошли ее последние часы, – и постепенно наполнялся уверенностью, что с помощью полиции или независимо от нее должен сделать все, чтобы найти убийцу, жестокая рука и извращенный разум которого стали причиной ужаса, охватившего Лидию Дэр во тьме на безлюдной тропе, поскольку это убийство казалось настолько же беспричинным, насколько и отвратительным, бессмысленным и злодейским.
Возможно, Тремейн даже сам этого не сознавал, но решающую роль для него сыграл факт, что Лидия Дэр была помолвлена и ее убили накануне свадьбы. Склонный к сентиментальности, он и негодовал, и ужасался.
Мордекай Тремейн, холостяк, неизменно вставал на сторону романтики. Он был преданным другом влюбленных. Одним из самых больших удовольствий считал чтение чересчур цветистой, но вместе с тем отрадно идеалистической прозы из очередного выпуска «Романтических историй». Данной привычкой Тремейн не раз навлекал на себя подозрения циничных горничных, находивших экземпляры этого журнала у него в комнате, однако не собирался стыдиться своего романтизма.
Удар, нанесенный по счастью влюбленных, возмутил Тремейна, пробудил глубоко укоренившийся, затаенный рыцарский дух Галахада, живущий в нем. Слушая, как безжалостно и стремительно были уничтожены надежды, ярко пылающие в сердцах Лидии Дэр и человека, за которого она собиралась замуж, и как стылый мрак савана беспощадно вытеснил уютное тепло подвенечного платья, он понял, что разозлился не на шутку.
Тремейн даже не заметил, как выпил чай, который Джин принесла им. Машинальным жестом он поставил чашку на сервировочный столик и перевел взгляд на хозяйку дома:
– Джин, вы не будете возражать, если я на полчасика выйду? Хотелось бы осмотреться.
– Разумеется, нет. А может, и Пол пойдет с вами?
– Нет-нет, не беспокойтесь! – Он повернулся к доктору. – Вам, наверное, вскоре предстоит прием пациентов, а я не прочь немного прогуляться в одиночестве. И заодно
