монархисты обвиняли друг друга в уничтожении ее шансов на признание. Барон фон Кляйст, еще более утративший популярность, винил во всем «крайнюю осторожность и сдержанность» Высшего монархического совета. Кляйст слышал, что совет собрал деньги для Анастасии, – многие заявляли, что они этим занимались, – но руководители Совета отказывались окончательно признать ее права без благословения Русской православной церкви. Церковь, естественно, хранила молчание ввиду отсутствия всякого общения с самой Анастасией. И все они вместе отказывались занять решительную позицию, пока члены семейства Романовых вели себя так, словно Анастасии вовсе не существовало. Ничто, казалось, даже самое искреннее негодование монархистов, не могло вывести Романовых из состояния апатии, безразличия. Например, Зинаида Толстая, царскосельская приятельница императрицы Александры Федоровны, обнаружила особую причину уверовать в Анастасию. Однажды вечером она и Кляйсты сидели в гостиной барона, болтая о том о сем и по очереди играя на пианино.
«А вы играете?» – спросила г-жа Толстая.
Анастасия отвечала, что ребенком она училась, но у нее повреждена рука и она не может различать ноты. «Мы танцевали, – продолжала она, – мы так любили танцевать».
Г-жа Толстая пробегала пальцами по клавишам. Внезапно она заиграла вальс, сочинение ее брата, который она часто играла в Царском Селе и под который танцевали царские дочери.
«Результат, – вспоминает баронесса фон Кляйст, – был потрясающий». Анастасия побагровела, зарыдала и упала на софу. Г-жа Толстая, в свою очередь, упала на колени и, целуя руки Анастасии, спрашивала, узнала ли она вальс. Слезы были ей ответом. Г-жа Толстая была настолько потрясена этой реакцией, что тут же телеграфировала двум сестрам царя, жившим с вдовствующей императрицей в окрестностях Копенгагена, умоляя их немедленно сделать что-то для Анастасии. Полученный ею ответ был, наверное, категорическим отказом, поскольку с того времени визиты Зинаиды Толстой прекратились. Барон фон Кляйст сказал Анастасии, что г-жа Толстая однажды сказала, уходя: «Великая княжна не может иметь ребенка от простого солдата».
Спустя некоторое время Зинаида Толстая, вновь обретя душевное равновесие, рискнула опровергнуть свидетельство Софии Буксгевден, организовавшей в Дании целую кампанию против Анастасии. «На нас это не произвело никакого впечатления, – говорила сестра царя Ольга, когда позднее ее просили объяснить явное равнодушие Романовых к бедственному положению Анастасии, – потому что мы знали, что все наши родные убиты в Екатеринбурге. Мы слышали от офицеров и других надежных людей… что все были убиты… А потом преданная баронесса С.Буксгевден писала (а позже и лично нам сообщила), что ее просили посетить эту особу, которая закрыла лицо и отказалась говорить. Тогда она откинула одеяло и воскликнула: “Нет, то не Татьяна! Эта женщина невысокого роста, а Татьяна была выше меня…” Она уехала в полном убеждении,
