покажешь это сама.
Диего почувствовал, что дыхание девушки участилось от его осторожного прикосновения. Она провела кончиком языка по нижней припухлой губе.
– Не думайте ничего гадкого, сеньор. Просто я… – не сумев произнести слов признания, Тереза прижалась к его пахнущему порохом камзолу.
Глава 10
Неподалеку от журчащего потока, вокруг веселого кост-ра, краснеющего в темноте рубиновыми углями, расположились слуги; и в воздухе вскоре разлился соблазнительный запах жареного мяса и кофе. Братья Гонсалес о чем-то болтали с Мигелем, не обращая внимания на уединившуюся влюбленную пару.
…Они лежали на его широком пурпурном плаще под свежим пологом лениво раскачивающихся ветвей старого платана. Прогретый за день песок ласкал обнаженные спины. Она уже не принадлежала себе. Они были столь близко, что почти касались, глядя друг на друга.
Медленно, словно невзначай, но Терезе вдруг стало жарче, чем в аду, и слаще, чем в Эдеме. Они не находили слов, их пульс скакал как сумасшедший, и они не могли отвести взгляд.
Диего крепко обнял ее за плечи и притянул к себе. Прерывисто дыша, девушка инстинктивно изгибалась, будто пыталась избежать его ласк, но тут же приникала дрожащим телом, с глазами, блестевшими мольбой, испивая всякий раз ни с чем не сравнимые глотки наслаждения. Ее упругая грудь податливо сопротивлялась под атакой его поцелуев; пальцы ныряли в черно-пенные струи волос, а чувства, переполнявшие их, все более полнились нестерпимой силой счастья, вырывавшей из груди сладкие стоны и пугавшей своим упоением.
Прохладный воздух вдруг стал сухим и, казалось, скрипел на зубах. Неожиданно Тереза ощутила в самой себе такую вспышку блаженства, что едва не вскрикнула. Широкая и всесильная волна истомы заполнила ее всю, без остатка. Не было более сил, она отдалась всецело, откровенно, позабыв о всякой стыдливости.
Рогатый месяц прятался за бледными, предрассветными облаками, а они продолжали лежать и смотреть в тканое звездами небо.
– Тереза, – тихо позвал он.
Она не ответила, но Диего почувствовал, как напряглось ее плечо.
– О чем ты думаешь? – его пальцы коснулись ее волос.
Тереза смущенно пожала плечами. Тогда он начал расспрашивать ее, где она родилась, о родителях, о городе… И получая ответ на один вопрос, уже имел наготове второй.
Так продолжалось до тех пор, пока девушка не догадалась, что дона Диего не столь интересуют наивные ответы, сколько само ее присутствие, ее речь, ее дыхание. Она вдруг почувствовала его одиночество и тоску по теплому звуку женского голоса. От матери она не раз слышала, что солдаты или люди, обреченные жить в глуши из-за работы или же скрывающиеся от плахи, по ночам охвачены глубокой, острой тоской и в пламени костра нередко склонны узреть близких и милых сердцу людей. Это, похоже, мучило и Диего.
И Тереза болтала с ним, откровенно и просто, как никогда еще в своей жизни. Радостно и охотно поведала о своем детстве и юности, обо всех утехах и горестях,
