и мимо пройти. Однажды я кошелек по пути домой нашел, да 500 рублей в нем, да билеты на какой-то концерт сатанинский; фото женщины с ребенком лежало. И сразу побежал к батюшке. А он говорит: «Постарайся разыскать, кто потерял». Взмолился я: «Батюшка, да у метро десятки тысяч ходят; что, мне с плакатом стоять из-за этих денег, глаза б мои их не видели! Да и билеты, посмотрите, на какой концерт куплены. Вы уж примите эти деньги на храм, отец Иоанн, а я постараюсь ничего больше не находить». И пожалел меня духовник, и взял деньги.
Через очередной кошелек – везет же мне! – я переступил, не сбавляя шага. Но это не первый случай; Господь меня почти сразу после Крещения просветил: чужое брать – ни-ни! Я где-то писал о нем, но для вас и себя ради повторю эту короткую историю. Итак,
Работяга-трамвай привычно тянул натруженный люд домой. Усталые люди, плотно прижавшись друг к другу, мерно покачивались, словно в медленном вечернем танце. «Смотри», – вдруг показала на пол рукой стоявшая рядом жена. Я опустил глаза и увидел блеснувший циферблат мужских наручных часов. Над ними с сиденья свисала рука немолодой прикорнувшей женщины. Что случилось со мной в то мгновенье? Считая себя человеком глубоко порядочным, я всегда втайне гордился, что не возьму чужую вещь… Часы на полу заворожили меня. Стыдливо оглядевшись, я наклонился и, незаметно положив их в карман, стал пробираться к выходу.
Очнувшаяся женщина, обнаружив пропажу, на весь вагон стала требовать ее возврата. Я был бы уже рад это сделать, но как? Достать их из кармана и перед всем миром сказать: «Возьмите, я подобрал их случайно»? Спасла нужная остановка.
Часы в кармане жгли душу. Рассматривать находку не доставало сил. Они были старенькие, с поношенным кожаным ремешком. Безконечная ночь прошла ужасно. Едва рассвело, я передал первому же водителю трамвая часы с просьбой объявлять пассажирам о находке. На душе скребли кошки.
Дождавшись воскресения, я поспешил на исповедь. Знакомый батюшка слушал плохо и механически наложил епитрахиль на голову. И вторая исповедь прошла так же. В третий раз исповедовал незнакомый священник. Я только раскрыл рот, собираясь рассказать все до мелочей, как батюшка властно остановил меня словами: «Я запрещаю тебе больше вспоминать про эти часы! Раздай на паперти нищим милостыню по их стоимости». И сразу же после этих слов что-то тяжелое и темное, как черная птица, вылетело из меня и унеслось ввысь. Измученной душе стало легко и чисто. Я понял, что Господь, наконец, простил мой грех.
Прошло время. Дождливым осенним днем мы с женой в церкви Владимирской иконы Божией Матери выбирали цепочку для крестика. Мешавший зонтик я положил рядом на стол. Обернувшись через минуту, зонта я уже не обнаружил. «Это тебе за часы», – вдруг произнесла жена. «Откуда ты знаешь?» – удивился я. Она лишь недоуменно пожала плечами… Я очень любил этот старенький зонт. С ним у меня связаны важные события в жизни. Для женщины часы представляли не меньшую ценность. Так Премудрый Господь, уже простив мне грех, собственной утратой дал понять, какую она испытала боль.
Сколько же грязи во мне еще и доколь я буду вытаскивать колючки
