Снимаем с покойного крестик, икону, венчик, закрываем гроб, — скомандовала распорядительница.
Кто-то послушно выполнил ее распоряжение.
— Переставляем гроб на постамент, — сказала распорядительница.
— Выведите его кто-нибудь во двор, а то прямо неприлично получается. — Вакасян толкнул в бок операторшу. Та в свою очередь толкнула в бок ассистента Колю, и уже тот, взяв Виктора под локоть, вывел его из зала.
— Боже мой, боже мой, я ведь до сих пор жив только благодаря тому, что этот парень... Этот человек... — Максимов не переставал причитать. — Я ведь сам сказал ему: покажи. Как мне жить теперь с этим? Жить с этим как мне теперь?.. Он меня заменил! Он меня заменил, понимаешь? — Максимов оттолкнул ассистента и побежал к выходу. — Нет, я так больше не могу. Так и знайте — Виктор Максимов таких подарков от судьбы не принимает!
— ...А теперь родные и близкие могут поставить поминальные свечи. Они будут гореть все время кремации. Прошу, свечи по рублю, по три и по пять, — льющимся голосом рассказывала массовик-затейник. — И пусть в вашей памяти Кирилл... — она сверилась со шпаргалкой, — Кирилл Медведев останется навсегда. Подходите, не стесняйтесь, родные и близкие.
Гроб медленно уплыл вниз, люк закрылся.
Люди потянулись к распорядительнице за свечами.
Запиликал чей-то сотовый телефон.
— Простите, это мой. — Вакасян вынул из кармана трубку и тихонько вышел из зала.
— Алло.
— Это Грязнов. — Денис вынул из магнитофона кассету. — Скажите, а Максимов еще там?
— Максимов? — Михаил Тигранович огляделся по сторонам. — Был где-то здесь. Коля, а где Максимов? — спросил он у проходящего мимо ассистента, который выводил Виктора из зала.
— Домой уехал.
— Как — домой, почему? — удивился Вакасян.
В ответ ассистент только покрутил пальцем у виска.
— Понятно, — кивнул Вакасян. — Слышишь, домой он уехал. Истерику тут закатил и домой свалил.
— Домой? А когда?
— Минут двадцать назад.
— А где он живет? Адрес можете сказать?
— Академика Пилюгина, шесть, корпус три. Квартира пятьсот сорок семь, телефон дать?
— Диктуйте!
— Сто тридцать один две девятки сорок.
— ...Две девятки сорок. Спасибо, Михал Тиграныч!
Вакасян вернулся в зал, когда все завершилось.
— Обряд кремации закончен. Всего вам доброго, господа, крепкого здоровья и долгих лет жизни. — Массовик-затейник нажала на кнопку, и монотонная завывающая музыка смолкла...
Выйдя из похоронного зала, все, не торопясь, погружались в автобус с надписью на борту «Мосфильм».
Лену придерживал под руку Варшавский.
— А печально, грустно, а, да? Ничего, Лен, что я корреспондента позвал, ничего? Все-таки Кирилл — фигура известная.
