что ему самому опасность не угрожает.
Он ещё успел подумать, что не стоило бы наводить этакое страшилище на корабль, как послышался хруст, жалобный писк и ярко-красная молния ударила где-то под сводами его черепа. Хиргол вскрикнул, задыхаясь, но его тут же грубо встряхнули и Тнаммо, держа своего ассистента мёртвой хваткой, осторожно отобрал у того камень.
– С тобой всё в порядке, – сообщил он сухо. – Не придавай этому слишком большого значения.
Не переставая кашлять, Хиргол взглянул в сторону города. Показалось ли ему, что длинный змееподобный силуэт канул куда-то за мрачные скалы? Или так оно и было?
– Интересно, он нас заметил? – спросил юноша, когда дыхание вернулось в норму.
– Не заметил, – Тнаммо пренебрежительно махнул рукой. – Пока мы на корабле, и не заметят. Но стоит его покинуть…
Хиргол поёжился.
– Кто это был?
Пятый пожал плечами.
– Трудно сказать. Ты видел, как они относятся к гостям. Так что не советую любопытствовать сверх меры.
Корабль, час назад казавшийся прочным, словно скала, неожиданно показался юноше хрупким и ненадёжным среди тысяч опасностей, что подстерегали их повсюду.
Он хотел было спросить Пятого, откуда тот взял диковинную управляемую птицу, да забыл.
VI
Выпускные экзамены дались Унэну с некоторым трудом.
Шутка ли: его, непревзойдённого знатока «пьяных» стилей, едва не победили! И кто – один из выпускников, пусть даже и лучший – на показательном бою! Когда монах осознал, что вот-вот вызовет на лицах нечто больше, нежели недоумение, то очнулся и смог выйти победителем.
Со стороны это наверняка смотрелось, как новый хитроумный приём, но на самом деле ноги плохо слушались монаха. Причём не так, как положено при опьянении – священном состоянии, когда отягощённое мыслями сознание не мешает телу двигаться. Нет, он чувствовал себя глубоким стариком, и движения давались с невероятным трудом.
Получив должную порцию аплодисментов от восторженных зрителей (помимо собственно послушников и студентов, которые обучались лишь части дисциплин, поглазеть на экзамены приходило огромное множество самого разного люда), Унэн едва не споткнулся о собственные ноги, и подумал, что на досуге надо будет создать новый стиль.
Скажем, стиль «настоятель-паралитик». Что-нибудь в таком духе.
Однако всё кончается, хвала богам, и Айзала, вместе с другими, не менее известными учителями и наставниками обоих монастырей пригласила его на традиционный пир. Триада не одобряла (в отличие от Унэна) пышных торжеств… но эти были как нельзя более уместны. Помимо двадцати новообращённых, впервые одевших сегодня заслуженную оранжево-жёлтую рясу, серебристо-зелёный венок-змейку Триады заработали более трёх десятков представительниц прекрасного пола.
Жрецов-мужчин у Триады никогда не было.
Так
