потому он так стремился находится в обществе монаха, который, казалось, задался целью быть вечным нарушителем спокойствия.
Поскольку звуки его сутр выглядели особенно ярко для того «зрения-слуха», которым воспринималась ангваи. Узор его речей был чудовищно непривычен и вызывал острое возражения разума – но был так же ярок, как и то полотно, что выпевали сейчас пятеро сидящих у алтаря жрецов и жриц… Сутры взрывались огнём где-то внутри, пробуждая ум от спячки и поражая флосса кажущейся дисгармонией – мнимым хаосом, в котором на деле скрывалось величайшее совершенство.
Ускользавшее при попытке рассмотреть его. Что, впрочем, не удивляло целителя.
Однако последние дни Унэн казался необычайно рассеянным; речи его вызывали совершенно иные ощущения. Взамен ставшего привычным образа непроглядной черноты, смешивавшейся с миллионами серебристых искорок, Шассим видел сотни дуг и точек, испещрявших серые небеса.
Знаки, привнесённые извне. Откуда-то издалека: подобных знаков не знал никто. Шассим рискнул отвлечь Семерых Помнящих, живых хранителей накопленного Флоссами знания – но и они не узнали ни одного образа из тех, что Шассим запомнил.
…Ритуал закончился и на момент все (по крайней мере, все Флоссы), принимавшие в нём участие, ощутили – опять же, беден язык Людей, так мало слов – присутствие Вестницы, коснувшейся собравшихся своим незримым крылом.
Шассим рассеянно приветствовал многих своих знакомых и, легко поднявшись в воздух, направился к селению Яг-Авелло, где жило большинство его родственников. Двое его детей намеревались стать целителями, и он, Шассим, должен заняться их обучением.
Кроме того, Ольви-Яг-Ахалл, его спутница, мысль о которой придаёт смысл его жизни… одним словом, скоро у Шассима прибавление в семействе и пора будет приниматься за воспитание. Невероятно хлопотное дело, между прочим…
– Что это за знаки? – спросил неожиданно Науэр, указывая на вросшую в землю каменную плиту. По плите ползли рассыпанные чьим-то резцом дуги и точки, сплетавшиеся в причудливый узор. Буквы? Гость сел у плиты и погладил её поверхность. Мох в изобилии покрывал её; множество надписей (если, конечно, это были надписи) были безвозвратно стёрты временем.
– Никто не знает, – Аймвери задумчиво смотрел на плиту. – Некогда говорили, что это – послание древних, наших предков, пытавшихся передать таким образом свою мудрость. Да только никому не дано понять смысл этих надписей…
– Никакими силами? – Гость был поражён. Даже те, по выражению этого забавного человечка, крохи сохранившейся магии были поистине великолепны – и казалось невероятным, чтобы здешние чародеи или как они себя именуют, были не в состоянии расшифровать надписи.
Тем более, адресованные им, потомкам этих самых древних. Зачем затуманивать смысл подобных посланий в будущее? Науэр энергично покачал головой… что-то здесь не то. Решительно не то.
Аймвери
