лошади, тянущей борону; пятки у него голые, а бока у лошади горячие, упругие
и ребристые. И тут же он увидел себя вместе с Гриней на лугу под дождем. И что-то и еще…
Но тут же почти в единой картине с прошлым он увидел и широкое настоящее. В гудящем
потоке видений все мелькало, проносилось: люди – родные и просто знакомые, различные
события, дожди, ветры, перестук вагонных колес, шум воды за бортом, городская пестрота
улиц и все, все, что в эту минуту существовало в мире, и было ему известно. Это был лик
мгновения, увиденный как бы на изломе.
Уже в следующую минуту Николай сидел, потряхивая головой, и озадаченно смотрел
по сторонам. С ним только что случилось что-то такое, от чего мир стал еще родней и ближе.
"Что же это было за движение? – удивленно подумал он. – Может быть, движение самой
материи? Не знаю, но, боже мой, какое, оказывается, счастье, ощущать себя частицей этого
всемогущего движения, какое счастье в осмысленном подчинении ему. Я словно очистился.
Как хорошо, остро, очерчено я себя чувствую теперь. Вот он – я. В эту минуту я осознаю
себя, я осознаю, что я живу. Я живу. Я живу-у!"
Николай долго еще потом думал про это странное событие, пока не отнес его к
некоему особому поэтическому моменту. К концу службы Бояркин все поэтическое считал
слишком несерьезным, легкомысленным, но этом примере пришел к выводу, что
возвышенная сфера неплохо помогает разобраться в самых реальных серьезных делах,
понять истинность ценностей.
Состояние, возникшее однажды само собой, он научился потом вызывать намеренно.
Для этого он сосредоточивал свои ощущения, пытаясь всесторонне: со звуками, с запахами, с
цветом, даже с ощущениями температуры – осознать реальность одной минуты, Этот момент
Бояркин назвал ОСОЗНАНИЕМ, которое, как он считал, необходимо для чистки души, для
корректировки себя, для инспекторской проверки своей личности. Ничего не поделаешь –
если в тебе появляется личность, то должна появиться и ее гигиена.
Бояркин любил читать о таких феноменальных способностях человека, как
запоминание громаднейших текстов, вычисление математических корней быстрее машины,
но, желая развить свое ОСОЗНАНИЕ, он мечтал научиться мыслить так широко, чтобы
удержать в сфере свободного мышления одновременно десятки, сотни различных категорий,
фантазий, картин с запахами, с цветом, со звуками. Более того, научиться ощущать каждую
свою минуту не только средоточием прошедшего и будущего своей жизни, но прошлым и
будущим всего человечества, Овладеть бы вообще всеми чертами характера, чувствами,
эмоциями, свойственными людям. И ни в коем случае не самоограничиваться, стараясь
захребтоваться
