а я смотрю на нее и вспоминаю, как стоял, раскрыв рот, дрыгаясь под
звуки «босанов» и «шейков», что неслись из окон канувшего в лету ресторана
«Плакучая ива».
Но странное дело: чем отчетливее вижу я старость, угрюмо глядящую на меня
из мути зеркальных глубин, тем трудней мне разобраться, где заканчивается
реальность детских воспоминаний и начинается придуманная мной же история
о событиях минувших дней. Может вовсе и не существовал тот двор, который,
исчезнув с лица земли, по-прежнему хранит мои следы? Может я никогда и не
стоял у того ресторана и не слушал музыку давно уже не существующего
оркестра?
Как безумно далеки те годы! Только сны, пожелтевшая фотография лопоухого
мальчугана в коротких штанишках, да стопка виниловых пластинок и связка
выгоревших тетрадных листков – вот, пожалуй, и все, что осталось от детства.
Но разве может размытый временем лист, или чудом сохраненная обложка
школьного дневника служить веским аргументом в пользу реальности
минувшего, если такая могущественная штука, как память, сомневается в его
достоверности?
Мои музыкальные способности проявились рано и своеобразно. Так,
например, разорвав очередную футболку, я, вместо того, чтобы изображать
горе, нес её домой, горланя приятным дискантом модную в те времена песню
(безбожно перевирая ее при этом): «Чья майка, чья майка…», – и сам же себе
отвечал: «Моя!» Во дворе меня называли «наш Робертино Лоретти» и угощали
пенкой от сливового варенья. Местная шпана звала меня «Магомаевым» и
заставляла танцевать твист, собирая за это деньги с прохожих. Слава моя росла.
Дошла она и до родителей.
– Наш мальчик обладает музыкальными способностями, – сказала как-то
бабушка.
Почему это сказала бабушка, а не дедушка, или, например, родители? Ну, во-
первых, у меня не было дедушки. Во-вторых, родителям всегда немножко не до
детей, когда в доме есть бабушка. И, в-третьих – и это, пожалуй, главное -
женская душа, а тем более душа бабушки, обожающей своего внука, устроена
таким образом, что может рассмотреть талант там, где другие видят только
детское дурачество.
– И в чем же они заключаются, эти самые таланты? – недоуменно вскинули
брови родители.
– Ну здравствуйте, приехали! Наш Боря уже давно имеет стабильный успех, а
родители ни ухом, ни рылом.
– Правда? И что же это за успех? По математике?
Мои родители, занятые диссертациями, так редко бывали дома, что без конца
чему-то удивлялись. «Как, у Бори выпал зуб?» «Как, Боря носит уже 33
размер?» «Как, у Бори скарлатина?» Теперь вот
