становилось цветным. Почему именно луковая шелуха, такая некрасивая и невзрачная, давала яйцам такой сочный цвет? Прямо какая-то загадка природы.
А вот на Рождество всем двором мы ходили колядовать. Кстати, любопытное наблюдение – считалось обязательным крестить детишек не только в нашей семье, но и во всей нашей округе. Итак, в Рождество мы наряжались в самодельные костюмы, которые заранее и с большим терпением готовили. Мастерили их из всего, что только можно было для этого приспособить: старая одежда, старые платки, ленты, бусы. Тщательно разучивали святочные песни и ходили по домам, распевая их. Конечно, в ответ просили сладости и мелкие деньги.
Я помню очень ясно, как уже в подростковом возрасте для меня стало откровением узнать, что в СССР, оказывается, официально нет религии.
В памяти хранится немало и других прекрасных детских воспоминаний – например, о красивейшем озере, располагавшемся недалеко от нашего дома. Правда, сегодня я понимаю, что то, что я запомнил как «озеро», на самом деле было заливом реки Свияги, которая, в свою очередь, является притоком Волги. Летом поверхность Свияги буквально затягивало белыми лилиями. Такое огромное количество цветов создавало ощущение абсолютной красоты. И, признаюсь, уже тогда, в детстве, у меня мелькала мысль, как было бы здорово этот вид нарисовать, чтобы запечатлеть его навеки. Созерцая это богатство естественной красоты, я погружался в мечты. Представлял себе Царевну-лебедь, которая непременно должна жить в самом центре этого «озера».
Однажды мы с дворовыми детьми задумали сделать лодку и отправиться на сбор этих невероятно красивых водяных лилий. За основу для «судна» взяли большое старое корыто, смастерили спереди подобие носовой части и спустили его на воду. «Лодка» в эти первые минуты не пошла ко дну, а, напротив, весьма уверенно держалась на воде. Но мы все равно плыли в страхе, что она может перевернуться. При этом нас завораживала фантастическая, бесконечно чистая и бездонно-глубокая вода. И мы собирали лилии, различая далеко в глубине их прочные стебли, напоминавшие грубые жилы живого существа. Но в одной части «озера» цвет воды существенно отличался – он был мутный, густой, болотистый. Мы как раз приблизились на своем корыте к этому месту, и один из членов нашего «экипажа», парень постарше других, начал рассказывать, что как-то подслушал разговор взрослых, которые говорили, что в нашем «озере» есть воронка – жуткое место. Если воронка засосет, спастись уже не удастся. В лучшем случае, если сильно повезет, человека выбросит за много километров от дома уже в Волге. Шансы на спасение, как нам представлялось в детстве, невелики. Конечно, все мы затряслись, перепугались и сидели так тихо и смирно, боясь пошевелиться, чтобы не раскачать наше судно, что вскоре успешно пристали к берегу. Правда, моя мама затем, уже дома, удивленно спросила, откуда у нас такие красивые водяные лилии… Жаль, что живет вне своего дома-реки эта небесная красота очень недолго.
Я
