своего необычного вида название «Улей». Сегодня я очень благодарен городу, в котором начался мой профессиональный путь художника, – Ростову-на-Дону. Но все-таки Ростов немножко не Париж…
Пока я мирился со своей реальностью, но не переставал мечтать, в ростовском училище начались подножки от завистников. С каждой из них моя и без того неусидчивая, раскаленная от амбиций молодая кровь била в виски и кричала: «Уезжай! Двигайся дальше!» Мне оставалось учиться еще три года, и я настроился дотерпеть, дожать… Но наступил день, когда я бесповоротно понял: «Все! Больше незачем. С меня довольно, и от меня уже не убудет». С одной стороны, во время занятия по рисунку один из солидных профессоров в пух и прах разнес мою картину. Хотя к тому моменту я уже сам мог взвешенно, адекватно определить, что работа хороша, а наставник по каким-то своим причинам не хочет этого признавать. Вообразите: профессор на моем же ватмане поверх моей работы краской черного цвета решил наглядно и, как он выразился, «для всех поучительно» продемонстрировать, как по-настоящему надо. И все необратимо испортил. Нельзя было в моем рисунке следовать академическим канонам – в картине потерялось равновесие, и она стала уродством. С другой стороны, на личном фронте моей ростовской жизни пылали пожары: моя девушка из ревности мне изменила; другая, с которой я начал встречаться, но быстро в ней разочаровался, повесилась на заборе – еле откачали; третья, которую я вообще в жизни видел лишь однажды, шантажировала меня, что, мол, расскажет о нашей с ней близости первой из всей троицы – моей официальной девушке. О какой близости? – удивлялся я, потому что четко помнил, что ни с кем, кроме своей девушки, не спал. В итоге, не завершив учебного года, я сгоряча плюнул на все и добровольно, раньше срока, ушел в армию. Так я оказался в списках призывников, направленных в Эстонскую ССР, в ракетные войска.
Не могу сказать, что мое раннее студенчество – золотые годы моей юности. Пусть я молод и полон сил, но было и физически, и психологически непросто. Новые города, всякий раз новый быт: от кастрюли до бельевой веревки. Общаги, соседи, сожительство. Особенно нелегким выдался первый выезд из дому – родные сильно переживали за меня. К тому же денег на первое время, которые семья могла мне выделить на самостоятельную жизнь, едва хватило на билет до Одессы. Это уже потом я научился самостоятельно в любом городе и в любой обстановке доставать средства на жизнь. Пусть это давалось и непросто. Но я был рад любой работе: и дворника, и грузчика.
Подводя итоги моих студенческих лет, не могу не сказать еще и о том, что именно в этот период в мою жизнь стали приходить серьезные отношения с женщинами. Хоть впервые я поцеловался в 14 лет, а первая женщина у меня была в 16 с небольшим, именно в студенчестве я узнал, что такое настоящие отношения. Когда сильно, страстно и надолго. Об этом я подробно рассказал в своей первой книге «Анатомия скандала и успеха». Книга же, которую вы сейчас держите в руках, в свою очередь, скорее обобщает
