переплет, – он горько усмехнулся в кулак, – уже целая рать собирается ковырять изюм из моего рулета».
Пользуясь минутной передышкой, он открыл журнал с недописанной страницей, очинил потрепанное гусиное перо и обмакнул его в бережно сохраненную склянку с черни-лами:
«…я приступаю к описанию, пожалуй, самого драматичного и отчаянного дня нашего многострадального путешествия. Доношу: в живых нас осталось всего девять человек… Вся остальная христолюбивая команда полегла костьми… Господа офицеры, братья мои во Христе и присяге, тоже отдали Богу душу, но мундир свой не запятнали трусостью… Гибель фрегата и команды – это моя Голгофа15 и возмездие за неосмотрительность… грех, за который мне придется ответить на Высшем Суде… Ныне, превозмогая боль, усталость и голод, заканчиваем строительство плота, оный даст нам возможность преодолеть могучие воды реки под названием Колумбия… По мнению нашего проводника Тимофея Тараканова, американский форт Астория, на коий мы возлагаем все наши надежды, где-то совсем рядом, на противном берегу. Протяни, кажется, руку – и схватишь…
Каждую минуту рискуем быть подвержены новому нападению туземцев, кои настроены к нам крайне враждебно… Но странное дело – человеческая сущность: чем тоньше лед, тем больше хочется убедиться нам, выдержит ли он…»
Перо клюнуло в склянку напиться чернил, когда раздался голос денщика:
– Никак опять перо маете, вашескобродие? Отдохнули бы, ангелуша. Лица на вас нет, намахались топором. От меня вы, родной, ничего не скроете. Баловство одно. Вижу, есть у вас что-то на душе…
– Ну, что мнешься с ноги на ногу? – Капитан улыбнулся старику, предлагая сесть рядом.
– Да ревматизма разыгралась, Андрей Сергеич. Всего и делов-то. К погоде, чай. – Палыч, тяжело справляясь с одышкой, присел на траву. – Вот тебе и матросская лямка… Живем бродягами, а у них завсегда и бродяжья смерть…
– Чугин с Соболевым вернулись? – Андрей проводил взглядом беззаботную стрекозу, слетевшую с его сапога.
– Да чой-то нет пока. Черт знает, где их носит, бедовых. Тараканов говаривал, ручей неподалеку… Должны скоро быть. Лишь бы не пообедал ими кто, да на копья не напоролись.
– Соболев матрос бывалый, – капитан на секунду прислушался к далеким раскатам грома. – Ты вот что, любезный, – он потрепал денщика за плечо. – Как разумеешь, для чего человек живет на земле?
– Ась? – Палыч удивленно дрогнул усами.
– Человек, говорю, для чего живет?
– А это, голубь вы мой, смотря где он каблуки стирает… – философски жмуря глаза и выдерживая паузу, откликнулся старик. – В Туле или Охотске одно, опять же, ежели столицы взять… Тот, к примеру, наперекор всем по одной тропке идет, к наукам тянется… А другой за копейку готов
Голгофа – крутая гора близ Иерусалима, на которой обыкновенно казнили преступников. Именно на ней был распят и Иисус Христос. (Прим. автора).
