забывать главное правило – любая дорога имеет конец.
Сергей Иваныч держал за правило в конце рабочей недели, по пятницам, совершать встречи с важными людьми в ресторане «Angels». Такие неформальные посиделки – душа бизнеса, ибо они позволяют поговорить с партнёрами и врагами по душам.
Весной несколько таких встреч по разным причинам сорвалось, какие-то состоялись, но неожиданно произвели негативные последствия, другие закончились впустую, без какого-либо выгодного прогресса, и лишь очень малая часть дала дивиденды. Потому летом большинство запланированных ранее встреч потеряло всякий смысл, а на оставшиеся Сергей Иваныч плюнул сам, улетев с Наташкой, счастливо расквитавшейся со своей учёбой, в Таиланд. Дела зашли хуже некуда, и только одна встреча могла их как-то поправить.
Под конец отпуска, уже в сентябре, позвонила старшая дочь. Её голос был снисходительно ласков, но в казалось бы привычной снисходительности окончания фраз звучали не по-таиландски холодно.
– Привет, пап. Как отдых?
– Привет. Долго втягивались. Наташка говорит, что только-только начали по-человечески отдыхать…
– Пора заканчивать. У меня две новости. Одна плохая, другая хорошая. С какой начать?
– К плохому нам последнее время не привыкать. Давай с плохой.
– Всё кончено. Мы банкроты, пап. Не важно – сегодня, завтра, через месяц, через два, но мы неминуемо банкроты.
– Ладно… – Сергей Иваныч с фальшивой невозмутимостью кашлянул. – А хорошая?
– Человек из Москвы готов с тобой встретиться.
– Хорошо, поставь на следующую пятницу. В «Angels».
– Нет, он сказал в понедельник. И там, где он скажет.
В Таиланде была ночь, и Наташка только уснула. Иначе бы он расшиб телефон об стену от злобы, отчаяния и униженного самолюбия. Только теперь ему стал понятен смысл фразы «всё кончено». Это уже даже не нож в спину. Это гвозди в крышку гроба. Неумолимая оконечность чего-то убийственно-острого. Но не в живое, а уже мёртвое.
Наташка спала – сладко, по-детски безмятежно, заразительно. Во сне обнажив беззащитно-соблазнительные, зовущие женские прелести. Сергей Иваныч нежно, с бескорыстной заботой укрыл её покрывалом. Как хороший папа.
В эту ночь ему снова приснилось, будто он стоит перед обитой неокрашенным оргалитом дверью с номером 272 и не решается постучать. В комнате слышались голоса – смутно, слов не разобрать, но интонации какие-то гадкие, вкрадчивые.
Вдруг дверь распахнулась, и на пороге возник тот парень – длинный, худой, косматый. С сигаретой в уголке рта. В морской тельняшке с длинными рукавами, закатанными до локтей.
– Ну? Нашёл всё-таки? – сказал парень, цепко взглянув в глаза.
Сергей Иваныч проснулся, словно в крещенскую прорубь ахнул, – свежий, заряженный, готовый на действие. Аж жить захотелось. Проснулся, но не вставал, долго любовался Наташкой. Боялся разбудить. Думал: «А и пошло оно всё на… Бог дал –
