style="font-size:15px;"> – Что? – и добавила: – Я этого себе не позволяю.
– Почему, боишься привыкнуть?
– Не то, что привыкнуть, но и отвыкать – тоже не хочется.
Пришлось выгнать с напутствием:
– Готовь тоже, что вчера.
Думал, что начальник этих поселенцев, но никто не обращал внимания на мои хождения вокруг да около рубимых ими деревьев. Наконец, один сказал:
– Доктор, мне ничего нет?
– Опять просит клизму? – спросил я другого.
– Скорее всего, кокаинум, – тоже пошутил ответчик.
Другой посоветовал:
– Ты ему должен самогонки полтора литра.
– Если не отдам, зарэжэт?
– Почему сражу это, но больше уже не получите.
– Чего? – спросил, но даже не стал дожидаться ответа.
А зря, ибо на пути к паровозу, через столовую с вывеской:
– Общая, – слово, видимо, было еще одно, и вот это уже произнесенное:
– Столовая, – но тут же кочегар с березовыми поленьями посоветовал:
– Называйте ресторан, тогда даст бесплатно.
– Общая, – начал я выяснение обстоятельств, что из чего тут превратилось: ресторан в столовую, или, наоборот, столовая до него выросла.
Но он сразу догадался:
– Если хотите можете опять сделать из него общую баню.
– Общую, или всё-таки по четным одни, а по остальным остальные?
– Это всё равно, так как всё равно привыкли мыться все вместе.
– Почему?
– Воды мало.
– Воды мало, – повторил я и вошел в этот забор, за которым не было даже крыши.
– Как здесь можно готовить круглосуточно? – спросил я.
– Вы правы, это будет невозможно скоро, – сказал голос головы, показавшейся из-под земли между двух поленниц.
– Ты кто?
– Ты, чё, Док, заблудился, что ли, не узнал?
– Тебе тоже я должен?
– Ты про Андрюху? Не обращай внимания, он говорит наугад, кто-то задолжал ему полтора литра самогонки, а кто – он не помнит.
– Так может я и задолжал, может когда-то и у меня был день рожденья.
– Не думаю, мистер. Вас здесь никто никогда не видел. И более того, мы уже давно не справляем этих Дней – чьего-то, но, точно вам обещаю – не нашего рожденья.
– Вас откуда набрали? – спросил я за обедом, перенесенным – пока строится новая столовая – в товарный вагон поезда, у которого их и было всего три, а последняя вообще платформа для перевозки леса.
После немецких лагерей? – добавил еще одну паузу их знаку молчания.
– Мы немцы, – сказала одна лесорубщица.
– Не верь ей, она говорит так нарочно, чтобы прощупать вас на место действия.
– Поставить на место? – попробовал я уточнить. И добавил: – Нет, я не немец.
– Но вы и на русского вруна не похожи, –
