к кому обращенные слова. Эдвард и в мутных утренних мыслях не мог допустить, что именно ему она их посвящала. – И останемся вместе навсегда. Делай со мной, что хочешь. Я подарю тебе сына, будущего наследника.
Она откинула простыню и заскользила рукой вниз по его животу. Он перехватил ее руку и грубо отбросил от себя. Он столкнул нахалку на пол с отвращением, как скользкую гидру.
«Не зря она мне с самого начала не понравилась. Надо было сразу уволить. Она же сумасшедшая. Какова ее цель? Как она оказалась ночью в доме? Кто сообщники?».
Пока она валялась на ковре, он вскочил, надел халат, запахнул, накрепко завязал пояс.
– Как ты сюда попала? – почти крикнул Эдвард и тут же снизил голос, чтобы не разбудить спавших поблизости племянниц. Он стоял и соображал, что делать: позвонить дворецкому, чтобы убрал ее с глаз? Избить ее? Сбросить с лестницы? Нет, прежде – выяснить обстоятельства. Он подошел ближе, ожидая, что Мойра застыдится, поднимется, чем-нибудь прикроется.
Она и не думала подниматься или прикрываться. Она лежала на спине, согнув ноги в коленях – раздвигала их и снова сдвигала, заманивая и соблазняя.
На гидру Эдвард не соблазнится.
– Кто тебе открыл дверь? Дворецкий или экономка?
Мойра улыбнулась. Какое это имеет значение? Он все еще не понимает, зачем она пришла. Надо подсказать. Она распахнула пошире колени, будто настежь открыла дверь, и пригласила в нее войти.
– Не бойся меня, любимый, не отталкивай, – проговорила и протянула к Эдварду руки. – Лучше ложись рядом. Будем, как муж и жена. Займемся любовью. Тебе понравится, обещаю. Я знаю, ты хочешь меня. Я видела.
Он глянул на ее густо поросшую черной шерстью промежность и брезгливо поморщился, будто ожидал, что оттуда выползет волосатый змей. Он не верил тому, что видел. Ситуация настолько абсурдна, что не может быть правдой. Он спит и видит кошмар. Он ходит, как лунатик. Надо проснуться. Пошевелиться. И кошмар исчезнет.
Эдвард закрыл глаза, приложил руки к лицу, потер. Похлопал себя по щекам. Открыл глаза – Мойра не исчезла. Она все так же улыбалась и подставляла ему свою змеиную пещеру.
Он наклонился, схватил ее за руку, резко поднял.
– Отвечай – кто твой сообщник? – прошипел Эдвард. Он взял ее за горло, притянул ближе и оскалил зубы, собираясь укусить.
Мойра поняла его жест по-своему: слова не важны, важны дела, граф притянул ее к себе, значит, хочет поцеловать. Она обвила руками его шею и потянулась губами навстречу его рту.
Он дал ей пощечину и потащил из спальни вниз туда, где проживали дворецкий и экономка – выяснить, не состоят ли они в заговоре.
Мойра все еще находилась в плену разбушевавшегося воображения и мало что соображала. Происходящее она принимала за игру, по дороге хохотала, как сумасшедшая, и целовала пальцы Эдварда, когда он зажимал ей рот. Порой она нарочно спотыкалась, и ему приходилось ее поддерживать, хватая за голое тело. Прикасаться
