Конфликты надо решать в темное время суток, тогда они покажутся мелкими, не стоящими жертв. Ночь создана для любви, не для войны, так сказала природа – она сильнее и умнее человека, что бы он о себе ни возомнил.
Было оглушающе тихо и до странности бездвижно, живое и неживое спало глубоким сном. Лицо Эдварда не овевал ветерок, ощущалось лишь едва заметное волнение воздуха, вроде, кто-то большой и свежий дышал рядом.
Виски – лучшее лекарство от нервных потрясений, действует быстро и безотказно.
Эдвард допил, и недавнее напряжение покинуло его. Он устроился в кресле, прикрыл глаза и вернулся мысленно в недавние события. В романтичной тишине, под веселящим действием выпивки воображение его отправилось в свободный полет.
Что если бы на месте служанки оказалась Джоан?
Он бы ее не оттолкнул. Наоборот. И получилось бы как в древней легенде. Она была бы прекрасной богиней Луны – Селеной, а он был бы царь Элиды – Эндимион, которого греки считали эталоном мужской красоты и строили в его честь храмы.
Нескромно?
Возможно.
Но почему бы нет?
Вот лежит он, божественно красивый и обнаженный, в гроте у подножия горы Латмос и спит, едва прикрытый тонкой тканью – точно так он лежал недавно на кровати, едва прикрытый простыней. Вдруг пещера озаряется голубым светом – это Джоан в образе Селены явилась к нему. Она давно любит Эндимиона и наконец улучила момент, чтобы приблизиться к нему и поцеловать.
Ее поцелуи волшебны, им невозможно противостоять. Эндимион тоже влюбляется в Селену, и они рожают пятьдесят прекрасных дочерей. Это согласно легенде. Ну а в жизни Эдварду хватило бы и пяти дочек, лишь бы они походили на мать…
Губы его сами собой раздвинулись в улыбке.
Распаленное воображение летело дальше и собиралось показать множество нескромных картин, о которых умолчал греческий миф. Они слишком приятны, но Эдвард в данный момент не был расположен к пустым мечтам. Он тряхнул головой, чтобы вернуть загулявшее воображение на веранду. Открыл глаза. Белое светило глядело прямо на него. Мимо пролетело облачко, и показалось – луна подмигнула. Селена согласна.
А Джоан?
«Способна ли моя строгая гувернантка на сумасшедший поступок вроде того, что совершила горничная?
Нет, конечно. Предлагать себя – не ее стиль. Слишком гордая. Хочет, чтобы ее завоевывали. Чтобы сражались и умирали в ее честь. Чтобы дарили розы, окрапленные кровью. Чтобы, умирая, произносили ее имя…
Ах, ерунда. Ничего сверхъестественного ей не надо.
Тогда что?
Не знаю. Пока. Но вот что скажу.
Дорогая моя Джоан. Ты упряма, а я упрямее вдвойне. Я уже решил. Удивлю тебя и заполучу без борьбы. Сделаю предложение, от которого ты при всем желании не сможешь отказаться. И будет так, как я сказал. Аминь».
3
