кто продолжал сопротивляться», – так комментировал Кнаппе этот бой. Число отступавших русских уменьшилось раз в десять у моста в Сасне после атаки пикирующих бомбардировщиков. Кнаппе, участник кампании во Франции, увидев ужасающую картину – трупы убитых русских, заявил: «Хоть шока подобные вещи у меня уже не вызывали, но и привыкнуть к ним я так и не смог». Наступление немцев неудержимо развивалось в восточном направлении. Соединение Кнаппе, 87-я пехотная дивизия, следовало за танковыми частями. «Мы овладели Сасней и Граевом в первый день, – вспоминал он, – а потом начался долгий-предолгий путь на Москву».
Успехи обозначились во всей линии 3000-километрового фронта. Курицио Малапарте, итальянский военкор, продвигавшийся вместе с частями группы армий «Юг», стоя на берегу Прута, наблюдал за наступлением механизированной дивизии под Галацем.
«Танковые двигатели выплевывали синеватые язычки выхлопных газов. Резкий их запах, пропитывая утренний туман, забивал аромат свежескошенной травы и спелого хлеба. Ползущие под аккомпанемент воя пикирующих бомбардировщиков танковые колонны тонкими карандашными линиями прочертили необозримую зелень молдавской равнины».
В течение двух часов итальянцу пришлось пережидать, пока пройдет ревущая колонна техники. «В воздухе пахло конским и людским потом, бензином и выхлопными газами», – продолжал он описание того дня. На перекрестках солдаты фельджандармерии с бесстрастными лицами изо всех сил пытались навести порядок и избежать транспортных пробок. За танками на грузовиках следовала пехота. «Солдаты сидели в кузовах машин в странной, неестественной неподвижности, словно изваяния». Проносившиеся мимо автомобили оставляли за собой длиннющие хвосты пыли, оседавшей на маршировавших вдоль дорог пехотинцах. «Они были все белые от этой пыли, – вспоминает Малапарте, – будто мраморные».
Лейтенант Альфред Дюрвангер, командир противотанковой роты 28-й пехотной дивизии, наступавшей из Восточной Пруссии через Сувалки, рассказывал: «Когда мы вступили в первый бой с русскими, они нас явно не ожидали, но и неподготовленными их никак нельзя было назвать». У его бойцов было дурное предчувствие, когда они переходили советскую границу. «Энтузиазма не было и в помине! – утверждал Дюрвангер. – Скорее всеми овладело чувство грандиозности предстоящей кампании. И тут же возник вопрос: где, у какого населенного пункта эта кампания завершится?»
Этим же вопросом мучились не только солдаты Дюрвангера, но и миллионы других на всем протяжении необозримого Восточного фронта. Лейтенант из 74-й пехотной дивизии писал:
«Я уже сейчас могу сказать, что месяца через полтора, от силы два, флаг со свастикой будет реять над московским Кремлем. Более того, в этом году мы покончим с Россией и уложим на лопатки «томми»… Да! Ни для кого не секрет, что месяц спустя наш непобедимый вермахт будет стоять у ворот Москвы. До Москвы от Сувалок – всего ничего, каких-нибудь 1000 километров. От нас всего лишь требуется еще один
