горькое чувство обиды на грузинских епископов. Только что отправил им послание. Нет бы поддержать Российскую церковь в ее беде, куда там! Поспешили отделиться.
Секретарь вместе с газетой принес указ об утверждении епископа Аляскинского Александра (Немоловского) временным управляющим Алеутской и Северо-Американской епархией. Правящий архиепископ Евдоким (Мещерский) возвращался на родину.
Тихон взял газету.
– Вот уж воистину – с Новым годом!
Секретарь ждал, пока святейший вчитается в текст декрета. Спросил после долгой паузы:
– Что будем делать?
Тихон медленно отложил газету на самый край стола:
– Молиться.
В лице невозмутимость, в глазах покой, но приготовленное почти слово новогоднего приветствия кинул в корзину.
Вошел келейник с саквояжем для облачения.
– Еду служить в Марфо-Мариинскую обитель, – сказал Тихон секретарю.
Во главе обители стояла великая княгиня Елизавета Федоровна, родная сестра царицы. Тихона провели в ее келию.
– Простите, святейший! – Настоятельница опустилась на колени перед патриархом. – Не встретила вас. Посмотрите на меня, я опухла от слез. Благословите! Благословите!
Тихон благословил.
– Что стряслось?
Елизавета Федоровна подала газету.
– Это же ограбление! Все, что построено нами, – принадлежит народу, все имущество, даже священные сосуды, – тоже достояние народа.
– Пока что проект… – Тихон тяжело вздохнул. – Впрочем, они быстрые.
– Если все это, – Елизавета Федоровна обвела пространство келии руками, – народное, надо обратиться к народу.
– Ленин и Троцкий – не народ, как не был народом любимец масс Керенский, но именно эти люди вершили и вершат судьбы миллионов. Думаю, слушать нас не будут, а на крестные ходы выставят пулеметы… Но молчать, конечно, мы не станем. Пить чашу – так до самого донышка.
– А знаете, кто готовит Декрет о свободе совести? Иудей Рей-снер. Сведения у меня точные и самые свежие.
– Рейснер? Как не знать. В Вильне лекции читал, славил гений Израилева племени. Я его даже защищал… Это беда.
– Святейший, в Москве все теперь вспомнили о юношеском стихотворении Лермонтова. – Елизавета Федоровна взяла томик полного собрания. – Предсказание…
Настанет год,
России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь…
Это уже свершилось.
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон…
И это свершилось.
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать…
Вместо
