чувствовал себя защищённым от неурядиц.
Добрались мы без происшествий и, сидя за столом, я намазывал бутерброд маслом и уплетал за обе щеки. Колбаса и сыр были отменными, сыр имел необыкновенный запах, и я не удержался и спросил у Марины.
– Может суп? – ответила она, и отложила газету, которую с интересом читала, возле лампы. Я сегодня сварила, куриный.
– Нет, спасибо, в другой раз.
– Другого раза может не быть.
– Можно мне ещё сыра?
– Понравился? Уверена, что раньше такого не пробовал.
– Не-а, вкуснотища, ей Богу.
– Так и быть расскажу тебе про сыр. Он называется – Таледжио.
– Никогда о таком не слышал. Очень мягкий и нежный.
– История сыра началась в десятом веке. Его оставляли созревать в прибрежных гротах. Головки сыровары обмывали морской водой. И готовили только осенью или зимой.
– Круто, очень. Видимо, поэтому он такой ароматный?
– Естественно. Бери, ешь, не стесняйся, у нас ещё целая головка в кладовке лежит. Отец Сергей человек запасливый и гости часто бывают у нас. Тебе нужно переодеться.
– Но у меня нет другой одежды? И зачем?
– Затем, чтобы не выделятся из толпы. Сейчас я принесу вещи.
Через пять минут я уже рассматривал себя в новой одежде. Обычные, серые брюки, туфли, пиджак.
– Красавец, ничего не скажешь, – заметила Марина и пригладила пиджак. – Галстук не нужен? У меня есть.
Одежда мне понравилась, удобная, практичная, несмотря на некий консерватизм, офисный дресскод.
– Вот теперь ты похож на работника социальной сферы Праги. Не хватает портфеля и шляпы. Это мы быстро исправим.
– Не надо, Марина, не надо. Галстук никогда не носил и уж тем более шляпу. Этого вполне достаточно.
Я заметил, как она прячет ехидную улыбку и нахмурился. Не хватало ещё, чтобы какая-то девчонка в открытую насмехалась. Вот ещё. Я смотрел на свои старые вещи, лежавшие на стуле, с тоской в глазах, и не услышал, как в комнату вошли люди. Оборачиваясь, увидел отца Сергея, в компании незнакомцев.
– Это Милош, и Собеслав. Познакомься, Михаил.
Двое парней, лет двадцати пяти, улыбались и, протягивая руки, долго пожимали и трясли мою ладонь. Мне стало неловко от того, что меня воспринимали как космического пришельца. Гостя из будущего. Был фильм, советский, со знаменитой Алисой, и миелафоном. А здесь и сейчас, не менее знаменитый, в кавычках – Дёмин. Михаил. Пришелец. Космонавт, едрить, мадрить.
Милош был выше, на голову Собеслава, его тёмные волосы лежали на плечах. Он слегка сутулился, и поддёргивал плечами, явно нервничая, и чувствуя себя не в своей тарелке. Времена «Битлз», хиппи, были в самом разгаре. Собеслав больше походил на военного, с короткой причёской, гладким, чистым, выбритым лицом, наглаженными брюками, со стрелками, и белой рубашкой. Мои новые
