теперь… Я разминал ему глину. Он научил меня находить её. Учил запоминать дороги, даже самые неприметные тропки. Я хотел стать таким, как он. Но мои руки искусно плели лишь верёвки. Мой язык немел, когда он пел за гончарным кругом… «Не стать тебе гончаром. И ткачом не стать. Целительных яблок ты тоже не вырастишь», – сказал он после очередной моей неудачи. Мне было пятнадцать лет, я как вихрь метался, не зная ни цели, ни пути. «Так что же мне делать, отец?!»
«Сплести петлю», – был его ответ.
Она почувствовала, как на мгновенье погасло солнце над ними, услышала, как кони мечутся, крича от ужаса. Чёрная тень пролетела высоко.
– Он парит выше облаков, – голос Охотника был ровен, – надо успокоить коней.
Ведьма лежала на земле, чувствуя каждое корневище, каждый камень и изгиб дёрна. Удержаться и не взлететь вверх, в тот гулкий воздух, что хранит ещё в жар его крыльев.
– Пойдём! – Охотник привел всхрапывающий коней, они пятились и трясли головами. – Нам надо идти.
Ведьма медленно повела головой из стороны в сторону. Её волосы выбились из косы и прядями лежали между корней. Волосы темнели и из золотых становились медно-бурыми.
Он присел на корточки рядом, взял одну прядь:
– Земля не скроет тебя. Его пламя превращает в пепел даже гранит.
– Я… Лишь хотела… пыталась удержаться, остаться здесь. С тобой…
– Тогда держаться надо не за камни, моя милая, – и рука, что недавно так легко касалась щеки, безжалостно потянула вверх.
Она вскрикнула, вырываясь.
– Не смей!
Но он перехватил волосы крепче и выше и притянул её в лицо к своему:
– Ну-ка угадай, что дракону не по зубам? Просыпайся и вспоминай все истории твоей матери!
Его голос был беспощаден, как и рука, сжимающая волосы на затылке. Всё, что он говорил раньше, сбывалось – она бессильна сейчас, против силы обычных человеческих рук, слёзы жгут глаза и хочется одного – вырваться и бежать.
Но он отпустил сам. Разжал пальцы и отступил на шаг. Принялся успокаивать коней. Она отвернулась, скрывая слёзы, заметила фляжку, брошенную им. Надо набрать, в каменоломнях вряд ли будет вода.
Лошади позволили увести себя под открытое небо.
– Едва ли он снова полетит так низко, чтобы его заметить можно было.
– А ты хорошо знаешь драконов, Охотник.
– Я давно живу на свете. Я разговаривал с теми, кто видел последний полет короля, еще до того, как магистр Данрок расщепил Камень. В твоём роду нет этой истории, ведьма?
Ее губы невольно сложились в усмешку:
– Моя мать не жила прошлым. Все истории, что я знаю, пришли ко мне сами. От мамы я знаю лишь про Орден, которого надо она боялась, и про королей-драконов. Остальное – не от нее. От земли, прибрежных камней, соколиных баек, всплесков огня, шепота воды, дыхания ветра… Случайные нити, которые я и не пыталась сплести, пока не пришёл ты.
Охотник молча кивнул
