губами к губе.Я представляю, как гидравлический пресс сминает его тело, музыкальное оборудование, а затем и весь этот обезумевший город.
Я хочу распылять наслажденье,
Я хочу наслаждаться тобой.
Я был призван любить от рожденья,
Все, что ты совершаешь со мной.
Но из всей этой груды обломков, из мешанины кровавых тел, вопреки всем моим усилиям, будто издеваясь, вытарчивает его длиннющая блестящая челка, и слова «песни» все продолжают врываться мне в мозг, насилуя его и выворачивая наизнанку.
Я хочу изучать твое тело,
Познавать твой стандарт красоты.
Я хочу, чтоб немного несмело
В поцелуе сошлись наши рты.
Я яростно впечатываю палец в парящий на псевдоголограмном экране плюс и пытаюсь абстрагироваться от происходящего. Надо терпеть, осталось совсем немного.
Я хочу навсегда стать любимым,
Я хочу навсегда полюбить,
Я хочу стать в любви исполином,
Рядом с той, с кем хочу рядом быть.
Интересно, как скоро я потеряю рассудок? Эта мысль оказывается на удивление привлекательной, ведь сумасшедших наверняка не смущают плохие рифмы и отсутствие мозгов у исполнителя. Я уже всерьез начинаю обдумывать действия, которые помогут ускорить данный процесс, как вдруг наступает тишина.
Этот подарок судьбы вызывает столь сильное наслаждение, что я далеко не сразу замечаю странное оживление среди других экспертов. Раньше они сидели тихо, лишь изредка переговариваясь, но теперь помещение заполняет гул удивленных голосов.
Подняв глаза, я вижу, что перед нами, на изрядно поблекшем псевдоголограмном экране, висит двумерное изображение. Абсолютно плоское. Столь удивительное и необычное зрелище действует на меня как ведро холодной воды, я прихожу в себя и пытаюсь понять, что же происходит.
На экране появляется юноша. Тоже плоский. Он поднимает глаза и произносит:
– Мой пи-мер: 86Р203А, но я предпочитаю, чтобы меня называли Ра, так больше похоже на имя… – он замолкает, как будто пытаясь что-то вспомнить. – Я хочу рассказать вам историю, она не слишком длинная. Я слышал, раньше люди любили рассказывать истории.
Что? О каком «раньше» он говорит? Я встревоженно всматриваюсь в этого горожанина. На нем надет темно зеленый синтетический свитер и потертые джинсы. Вроде ничего необычного, но что-то заставляет меня насторожиться.
– «Давным-давно, когда небо еще не было каменным, а у людей были свои имена, жил на свете один человек. Он не был слишком высоким или слишком низким. Он не был богатым или бедным. Вряд ли кто-то сказал бы, что он красив, но и уродливым его не считали. Самый что ни на есть обыкновенный человек, могли бы подумать вы, вот только… Вот только у него была Душа».
Меня прошибает холодный пот, откуда он знает это слово? Термин «душа» вышел из употребления уже более 150-ти лет назад. Сейчас
