в себя. С ее смертью все, все переменилось. Не могу я словами выразить все, что наболело в душе и на сердце; все, что у меня было святого, лучшего – все в ней я потерял; вся моя любовь, моя единственная сильная любовь принадлежала ей», – напишет он спустя почти год после смерти Марии Александровны.
А в это время страсти накалились в Дармштадте вокруг ухаживаний, а фактически сватовства к принцессе Элле со стороны будущего германского кайзера Вильгельма II. Еще в 1875 году, побывав в Дармштадте, шестнадцатилетний Вилли не на шутку влюбился в свою одиннадцатилетнюю кузину, писал своей матери восторженные письма, в которых утверждал, что ждет не дождется того времени, когда сможет назвать ее своей невестой, что Элла самая красивая девочка из всех, кого ему доводилось увидеть, что у них сложились самые теплые отношения. Через два года, вновь побывав в Дармштадте, он снова пылал от восторга, писал, что если красота Виктории и Ирены померкла, то красота Элла засияла с большей силой. Ухаживания усиливались с каждым годом. Приезжая в Дармштадт, Вилли не давал двоюродной сестрице проходу, все время пытался дотронуться до нее, заставляя девушку в испуге отшатываться. Он все больше казался ей смешным и нелепым, несдержанным, а порой и просто глупым. Против возможного брака всеми силами выступала мать Вильгельма. Не последней причиной тут был риск гемофилии, факты которой уже проявились. Вилли приходил в отчаяние. Он, несмотря ни на что, жаждал взять Эллу в жены. И даже мать стала склоняться к неизбежности этого брака.
Все переменилось вскоре после смерти герцогини Алисы. В 1879 году между Вилли и Эллой состоялся разговор. Будущий кайзер получил вежливый отказ. Тотчас после этого он объявил о своем намерении жениться на голштинской принцессе Августе Виктории, к браку с которой его склоняли все, включая даже канцлера Отто фон Бисмарка. Уговоры окружающих, риск гемофилии и, наконец, отказ самой Эллы, и вот колесики истории закрутились в другую сторону. Затаив в сердце неразделенную любовь, Вилли впоследствии станет одним из самых ярых распространителей чудовищных сплетен о Сергее Александровиче, за которого его возлюбленная выйдет замуж. А в 1914 году вступит в войну против племянника мужа Эллы, российского императора Николая II, войну, сокрушившую три империи – Германскую, Российскую и Австро-Венгерскую.
Если бы Элле тогда сказали, что выйди она замуж за взбалмошного Вилли, которого она дразнила Гондольером, то не будет ее хождения по мукам русской истории, не будет любимого мужа, разорванного в клочья, не будет шахты в Алапаевске… Если бы будущая жизнь предстала перед ней, как в кинофильме, отвергла бы она ухаживания прусского двоюродного братца? Хочется думать: все равно бы отвергла!
Точно известно лишь одно: не став в пятнадцать лет женой Вилли, она продолжала двигаться навстречу иной судьбе, и не Берлин ждал ее, а Москва.
К ней сватался и принц датский. Нет, не Гамлет, а Вольдемар. И она отказала ему, о чем в 1885 году, уже с облегчением, напишет в одном из писем к императрице Марии Феодоровне,
