шевеление и отошел с котелком в сторону, уступая место следующему ополченцу.
Вторая полевая кухня дымила метрах в пятидесяти под березой и орудовали на ней с черпаками Катюша и Аннушка. Прибежавший сюда Михаил, услышал как Сергей выговаривает своей половине, все что он думает о ее поведении и в довольно резкой форме. Аннушка стояла, повинно склонив голову и на вопрос: – Вдовцом меня решила оставить, а ребятишек сиротами?– Только шмыгнула виновато носиком. Михаил усмехнулся и, кивнув в сторону четы Руковишниковых головой, произнес тоном, не терпящим возражений:
– Катенька, чтоб я треснул, если мне тоже самое в голову не пришло. Обалдели, в натуре, девки?– а вот Катюша отмалчиваться не стала в отличие от Аннушки:
– Давайте-ка покормим вас сперва. Мишань, вот присядь-ка на скамеечку к столику. Парни специально постарались, сколотили. Говорят,– «Для отцов-командиров». Какие щи у нас нынче наваристые, а каша Гурьевская – вкуснятина. Хлебушек свежий и огурчиков малосольных целый бочонок. Садитесь, подкрепитесь, а потом поговорим обстоятельно. А, Миш?– Катюша чмокнула Михаила в раскрасневшуюся от возмущения щеку и он, махнув рукой, сдался:
– Наливай. Серега, прекрати пилить супругу. Садись, тут щи твои любимые стынут,– Сергей зыркнул в сторону столика, собранного из жердей березовых, на котором уже исходили паром две миски с первым, сглотнул слюну, и пробормотав: – Ох, возьмусь я за тебя, Анюта. Курить вот только брошу, тогда держись,– Аннушка сразу вскинула радостно голову и повисла у него на шее, завизжав ему в ухо так, что листья с березы посыпались. Ополченцы, сидящие с котелками и ложками, под деревьями вокруг кухни, весело заулыбались.
– Анька!– взвыл Сергей, хватаясь за уши под смех кадетов.– Оглушила ведь.
– Сергей Алексеевич, а чего это вы монахами с Михаилом Петровичем вырядились нынче? – спросил подошедший и поздоровавшийся Кудряшов Иван Савельевич – бывший разбойник Кудеяр и нынешний учитель фехтования в кадетской школе Руковишниковых.
– По тылам, Савельевич, французским прошлись. Самое удобное облачение. А ты тоже, смотрю, не усидел в Москве. Как парни себя показали вчера? Хорошо обучил?
– Наши дрались знатно. Мусье бегало от них по всему полю,– довольно улыбнулся Иван Савельевич.– Сабли хороши. Сталь не тупится. Из своих загашников Сергей Алексеевич презентовал и понятно, почему ранее не давал в руки. Опасны в повседневной жизни. С ними ведь и фехтованию обучаться нет надобности. Руби в песи и вся недолга.
– Ну, не скажи, Савельевич, «руби». Каб так просто, то и живы тогда все бы были. Вон смотрю и тебя достали, рука-то на перевязи. Или картечь?
– Штыком гренадер достал,– признался Иван Савельевич.– Я его мерзавца, потом, сгоряча, располовинил, да так разлетелся лихо, что человек пятьдесят увидев дело такое, обратно побежали, ружья побросав,– Иван Савельевич присел к столику на раскладной стульчик и Катюша тут же выставила перед ним миску со щами: –
