и задержал губы в улыбке. У него были красивые зубы, и он в присутствии дам с удовольствием демонстрировал безупречный прикус. – Как вам нравится такая форма обольщения кавалера? Хорошо воспитанного еврейского мальчика чуть не вырвало.
– Приятного аппетита, – Арон налил себе водки, – я, пожалуй, от шампанского откажусь. Я лучше водочки приму. Намерзся в вертолёте. Напьюсь и буду спать на шкурах.
– На шкурах будем спать мы, – сказала Тамара – гостю должно быть предоставлено лучшее место в доме. И потом, если мы с Сашей ляжем на кровать, то будем скрипеть всю ночь пружинами, и будем мешать вам спать.
Арон выполнил обещание, напился до косноязычия, но даже в таком состоянии он слышал и видел всё, что происходило на медвежьих шкурах. Тамара вела себя так, как будто бы, кроме них с Александром, никого в доме не было. Чистый снег за окном осветлял темноту зимней ночи, любопытная луна заглядывала в комнату, и в её лучах Арон ясно видел изумительную гладкость её согнутых в коленях, широко раскинутых ног и между ними мускулистые ягодицы Короткова с невыносимой размеренностью совершающие возвратно-поступательные движения.
Он не мог видеть выражение её лица, но он голову мог дать на отсечение, что она посматривает в его сторону, и, что самое обидное, он точно знал, что она знает, что он не спит и видит всё происходящее до мельчайших подробностей.
Ночью так забарабанили в окно, что казалось, выломают стекло вместе с рамой. Короткова вызвали к роженице. Он быстренько собрался и ушёл.
Лежали молча.
– Ну, зачем ты притворяешься? – Тамара повернулась на бок и оперлась головой на предплечье. – Ты же не спишь и мучительно соображаешь, каким нецензурным словом оскорбить меня сильнее.
– Ну конечно, я не сплю. Я думаю.
– О чём?
– Я думаю о том, что ты позабыла взять с собой баночку с раствором фурациллина. Это так непредусмотрительно с твоей стороны. А вдруг инфекция?
– Это плохо, что ты приехал, – это очень для тебя плохо. Можно сказать фатально плохо.
– Почему?
– Потому что, когда мужчина ревнует, он любит ещё сильнее. И чем дольше ты будешь наблюдать за тем, как меня пользует другой мужчина, тем больше ты будешь меня хотеть и любить.
– Я тебя ненавижу!
– Правда, что ли? – подошла к кровати. Наклонилась. – Ну, покажи, покажи, как ты меня ненавидишь, – провела розовым соском по губам, окунула в приоткрытый рот тёплый кончик груди. Он закрыл глаза, вдохнул хорошо знакомый и такой желанный аромат её тела, прогнулся в позвоночнике от невыносимости томления внизу, потянулся языком навстречу соску, она дала ощутить себя на вкус и тут же убрала грудь. Провела рукой по одеялу, почувствовала под ним упругое возвышение, скинула одеяло, перебросила колено, умело помогла себе рукой и лихо оседлала его.
Коротков вернулся под утро. Они лежали врозь, но он был слишком опытен в амурных делах для того, чтобы его можно было обмануть.
Доктор
