меня опять клюет, – Таня сжала нить.
Почувствовав новый толчок, она потянула нить вверх – еще один окунь извивался в воздухе.
– Новичкам везет, – пожал плечами Глеб. Мальчик старался сохранять равнодушное выражение лица – он сидел в метре от Тани и не выудил ни одной рыбы. – Интересно, почему у меня не клюет?
Он вытянул нить, на крючке была наживка. Но дальше его ждало куда большее разочарование: Таня поймала еще две рыбы, и можно было плыть к берегу.
На хуторе царила суматоха. Приехали домочадцы, одни сгоняли скот, другие с лопатами и заступами в руках измеряли землю рядом с землянкой Гудрун, третьи разгребали пепелище в поисках уцелевших вещей.
– Что происходит? Что они собираются копать? – спросил Макс у Арни.
– Мы решили, что Гудрун права, негоже по чужим людям мыкаться. Это наша земля, и мы будем на ней жить. Мы выроем землянки, Один даст, перезимуем, а весной поставим добротный дом. Как твои руки?
– Вот мои руки, – Макс усмехнулся и показал на Таню и Глеба.
Увидев Макса, люди бросали работу и подходили к ребятам.
– Мы обязаны тебе жизнью, – говорили хуторяне.
– На моем месте каждый из вас поступил бы так же. Что вы собираетесь с животными делать?
– Хотим к Атли на зиму перегнать, а весной заберем.
– К ярлу когда поедем?
– Сейчас должен приехать Свен с купцами и сразу отправляемся в дорогу. А вы, что, тоже собрались ехать? – Арни обратился к Тане и Глебу.
– Нет, нам и здесь есть чем заняться, – ответила девочка. – Вон Брюнхильд пообещала Свену парус к весне, надо помочь.
Ребята разошлись в разные стороны. Макс с уловом направился к землянке Гудрун. Таня – к ткацкой, где уже собрались девушки; они, как ни в чем не бывало, затянули песню о милом суженом и продолжили работу, на которой остановились до пира, в мастерской мерно стучали прялки, и слышались шорохи челноков. Глеб присоединился к хуторянам, разгребавшим завал на месте главного дома, но им так и не удалось обнаружить ни одной целой вещи: огонь или сожрал их полностью, или так сильно повредил, что они не годились к использованию.
Хёвдинг Бьярни убирал доски там, где по его представлению должно находиться почетное место. Самое важное в любом доме – это столбы. Переезжаешь из родного фюльке, оставь все вещи без сожаления, но не столбы, их обязательно возьми с собой и, подплывая к неведомому острову, брось в воду, и там, куда волны прибьют их к берегу, возведи дом. Нельзя представить скаули без них, это – слава почетного места, история рода, ведь их будут передавать из поколения в поколение. Откинув последнюю доску, увидел кусок панно с вздувшейся краской. Хёвдинг протер картину рукавом – молоденькая девушка, похожая на гостью, тянулась к источнику. Бьярни улыбнулся.
Зато на кухне практически вся утварь уцелела, а глиняная – еще и приобрела крепость. Женщины и дети сносили найденные вещи к столетнему дубу, и куча из горшков, кувшинов и чаш становилась
