style="font-size:15px;"> – А сейчас продолжайте веселиться! – крикнул хёвдинг. – Слуги, наполните кубки! Музыканты, играйте громче!
Пир продолжился. Купцы из Бирки воспрянули духом, они нашли обидчиков, и их рано или поздно настигнет возмездие ярла и богов, не стыдно будет смотреть в глаза женам и детям погибших.
Праздник шел уже несколько дней. На ночь гостей укладывали на шкурах на полу: и в доме, и в постройках, и даже на кухне. Свен и Брюнхильд теперь были неразлучны, их везде видели вместе. Молодой человек еще не попросил руки хозяйской дочери, но хёвдинг для себя решил, что отдаст дочь за Свена, только выторгует для нее богатое наследство. Арни, поначалу опекавший сестру, теперь чувствовал себя лишним рядом с влюбленной парочкой и отсаживался от них на край скамьи, к тому же его раздражали их сладкие речи и томные взгляды. Нет, он был не против завести семью и детей, но не сейчас, а после того, как его сердце насладится подвигами. Он сблизился с биркинцами и выпытывал у них про дальние земли, что за люди там живут, и водятся ли драконы и великаны, и можно ли их победить. Купцы качали головами – такого они не видели, и только один из них рассказал, что несколько лет назад ходил с другим отрядом далеко на юг от Альдейгюборга и видел людей с волосами черными, как ночь, и темной кожей, страшных и чахлых, но необычайно злых и в битвах превращавшихся в берсерков18. С этого момента Арни не мог ни о чем думать, кроме как о странном южном народе, всем сердцем и мыслями рвался сразиться с ним, полонить черного воина и привезти его в родной фюльке19 на потеху людям.
Как-то в один из дней Торфинн, выпивший достаточно хмельного меда, втиснулся между Максом и Таней и оттеснил мальчика на край скамьи. Верзила сидел, развалившись, спиной к Максу, опорожнял кубок за кубком, шутил в ответ на реплики Ульва и хохотал во все горло. Макс не выдержал и, расстроенный, отошел к Арни. Сын хёвдинга пододвинулся, не отрывая глаз от собеседника, и продолжал слушать про мавров на юге Испании и турков в Миклагарде. Макс бросил взгляд в сторону своего стола: Торфинн почти навис над Таней и что-то рассказывал, а девочка кивала головой, почти не слушая назойливого поклонника. Макс отыскал взглядом мать Торфинна, но она с благосклонным видом поглядывала в сторону сына. «Похоже, семейство одобрило Таню в жены этому кретину, – подумал мальчик. – Надо отбить у него охоту думать об этом. А я тут расселся и жалею себя. Даже митаннийскому царю Тушратте пришлось признать мои заслуги! Что я с этой деревенщиной не справлюсь?» Он вернулся за свой стол, места на скамье осталось еще меньше. Макс присел на самый краешек и ткнул Торфинна локтем в бок:
– Торфинн, пододвинься!
Он не увидел насмешку на лице здоровяка, лишь почувствовал сильный толчок, как оказался на полу. Кругом загоготали.
– Ой, я не в ту сторону пододвинулся? – невинные глаза смотрели на Макса. – Ты бы сказал, что тебе места мало.
На Макса накатила волна злости. Он успел заметить сочувственный Танин взгляд и опущенную голову Глеба, и злость сменилась досадой и стыдом. Он почти бегом выскочил из дома. На улице жадно втянул холодный
Берсерк – невероятно агрессивный воин, которому не страшны ни огонь, ни железо, и который не ведал жалости.
Фюльке – территориальная единица.
