ты не бойся, мы дальше и сами не пойдем, – деловито сказала она.
– Ну, коли так… Постой-ка… А Надежда Владимировна знает?
Девочки переглянулись и потупились.
– Эх вы, няньки! – засмеялся Андрюша. – У матери-то спросить забыли! Ну, что с вами делать, придется самому бежать!
Через минуту Андрей вернулся, и девочки, счастливые и довольные, покатили коляску по мокрой дорожке.
Глава 5
И был день
– Не жалею, не зову, не плачу… – пела Татьяна звучным грудным голосом, идя по старинной липовой аллее.
Огромные деревья над ее головой замерли, словно вслушиваясь в звуки песни, в дивный есенинский слог. Молчали липы, молчала идущая под липами Алина, молчал красноголовый дятел, невольно оказавшийся свидетелем грусти, боли, любви, переполнявших молодую женскую душу. Неожиданно белка прямо под ногами перебежала дорогу спутницам, они остановились, и Татьяна перестала петь. Она глубоко вдохнула влажный, словно газированный, воздух, тряхнула головой и озорно глянула на Алину.
– А… давай наперегонки, до конца дороги, а? – и, видя, что Алина замялась, добавила: – Ну, чего ты… Нас никто не увидит, мы быстро!
Они неслись по аллее, по-детски хохоча и радуясь, смешно забрасывая ноги, забрызгивая друг друга талым снегом.
– Хватит… прошу пощады… фу… быстро ты бегаешь, – наконец выдохнула Татьяна и села на поваленную березу.
Алина остановилась, подошла к подруге и села рядом.
– Я же тебе, помнишь, рассказывала, нас в балетной студии по пять километров каждый день гоняли. Вот и посчитай: три года студии, восемь – в Вагановском, девять – в варьете – закалка, – с улыбкой сказала она.
– А я, как школу закончила, сразу замуж выскочила, ну… стирки, готовки, училась заочно…
– Заочно – никакой студенческой жизни, – сочувственно проронила Алина.
– Ничего, мне нравилось, потом Ванька родился, Сережа его очень любил. Только жаль, виделись они совсем мало, всего два месяца, – Татьяна опустила глаза.
– Он что же, с двухмесячным тебя кинул? – спросила Алина.
Татьяна подняла на нее полные слез глаза и вдруг сказала зло:
– Это тебя кинули, а Сережа… никого не кидал, убили его!
Она выпрямилась, вскочила и быстро пошла вперед. Алина осталась сидеть одна на поверженном дереве. Она закрыла лицо руками, и плечи ее вздрагивали. Пройдя достаточно большое расстояние быстрым шагом, Татьяна остановилась, постояла немного и, повернувшись, бегом побежала обратно. Достигнув цели, она порывисто обняла Алину и, тяжело дыша, проговорила:
– Алиночка, милая, ну прости ты меня, дуру. Сама не знаю, что на меня нашло… вспомнилось просто… прости, пожалуйста… не плачь… я виновата. Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила!?
– Я сейчас успокоюсь, – Алина подняла заплаканные глаза, – только никогда так не говори больше, я Сашеньку в таких муках рожала, может, и
