больше гражданских прав, чем рядовые представители духовного сословия.
Надо заметить, что Малороссию в значительно меньшей степени затронули постоянно проводимые правительством унизительные «разборы» с целью записи «излишков детей» духовенства в податное состояние или рекруты. В такие излишки попадали те, кому по штатам не хватало места на «духовной» службе. Западная часть России вообще жила по иным канонам по сравнению с центральными областями. Сказывалась и близость Европы, и своя история. Это не могло не наложить отпечатка на характер отца Иова.
Интересно также замечание священника, что он «ученый» (в центральной России священники с хорошим образованием встречались гораздо реже) и «воспитанник государственный», а не церковный. В этом виден взгляд духовенства того времени на Святейший Синод как на ведомство православного исповедания, а на себя – как на государственных служителей по этому ведомству.
Вернемся, однако, к отцу Иову. Очевидно, его манера держаться вызывает раздражение не только у командира. Следующую жалобу благочинному пишет майор Чудинов. Он применяет другую тактику и решает атаковать белую ворону со стороны непосредственных обязанностей. Проявляя исключительное радение о духовном окормлении воинов, он пишет, что священник «очевидно, не успевает провести таинство исповеди и причастия во время Великого поста для всех чинов полка». Возможно, это прошло бы мимо священноначалия, но, к несчастью, вскоре после этого Каминский не успевает вовремя сдать отчет благочинному о работе за 1826 год. А отчет – дело серьезное, и инцидент доходит до обер-священника П.А. Моджигунского. Над Иовом сгущаются тучи – в полковую церковь посылается ревизия.
Однако, ревизия не выявила нарушений. Отец Иов отправляет благочинному должный отчет, объясняя задержку болезнью. Он не опускается до объяснений по поводу игры на скрипке и «распевания срамных песен», а прямо отсылает за справками к третьей стороне: «Советую расспросить о поведении моем Штаб и Обер офицеров, что может подтвердить и самый формулярный обо мне Список, который от начальников всегда аттестовался и ныне аттестуется».
Формулярный или послужной список представлял собою документ учета, в котором командир воинского подразделения давал характеристику военному священнику. Такие же формулярные списки были у всех офицеров. От этого аттестата зависело продвижение по службе и получение наград.
Невозможность причастить весь полк во время Великого поста священник объясняет дальним расстоянием третьего батальона от штаб-квартиры полка – 300 верст (около 320 км) туда и обратно, а также плохой погодой. Весенняя распутица, Великий пост с ежедневными службами… В общем, можно попытаться нарисовать себе картину. Отец Иов поясняет, что, несмотря на трудности, он успел, в конце концов, причастить все чины полка за исключением полкового штаба, куда был командирован другой священник.
В апреле 1827 года
