Внезапное появление пастыря церкви поразило наших солдат: в отце Иеромонахе они увидели посланника Божия, принесшего им новую силу и чудодейственную помощь.
Воодушевленные этою мыслью, они стремительно ринулись на врага, уже смущенного необычайностью представившегося им зрелища. Смятение французов возрастало. Тогда один из них, более отважный, быстро бросился на безоружного пастыря, чтобы ударом штыка покончить с ним. Но Господь спас доброго служителя алтаря, обрекшего душу свою на спасение ближних: напавший на него француз сам был убит юнкером Камчатского полка Негребецким, у священника же от удара штыком пострадала лишь епитрахиль и левый рукав рясы. Французы бежали; отнятые ими позиции были опять в руках русских; церковная песнь отца Иоанникия перешла в торжественную песнь победы, а кровавый бой, под неотразимым впечатлением ея, перешел во вторую и третью линию траншей.
Видя успех борьбы, отец Савинов обратил все свое внимание на раненых страждущих воинов, своих и неприятельских: одним подавал помощь на месте, других отправлял на перевязочный пункт; при напутствии умирающих отцом Иоанникием неприятельская пуля ударила в крест, который он держал в руках: нижняя часть святыни сломалась и отлетела в сторону, а сам он от сильной контузии ли шился чувств, хотя скоро был приведен в сознание.
Тем временем увлеченные успехом солдаты не хотели покидать поля битвы и не верили даже сигналу, думая, что он дан неприятелем. Генерал-Лейтенант Хрулев вызвал отца Иоанникия из передовой цепи и поручил ему передать солдатам его приказание: «Покинуть неприятельские траншеи». С твердостью духа, достойною служителя Христова, отец Савинов, сопровождаемый юнкером Негребецким и рядовым пехотного Волынского полка Феоктистовым, обошел все траншеи и исполнил возложенное на него поручение. Солдаты повиновались и отошли в отнятые ими ложементы».
По сравнению с коротким, но внятным абзацем отца Арсения Лебединцева, данная версия вызывает много вопросов. Если подвиг отца Иоанникия уже состоял в том, что он воодушевил солдат на победную атаку, для чего потом понадобилось отзывать его из передовой цепи, чтобы опять же через него передать приказ к отступлению?
По различным официальным данным, иеромонах был «сильно контужен в грудь и в колено; страдает обеими контузиями», «ранен в правую голень», во время «контузии в грудь была отбита часть креста» (напрестольного). После операции ему отняли ногу.
Кстати, в этой самой вылазке довелось участвовать и Льву Толстому, бывшему на тот момент подпоручиком артиллерии. В дневнике есть строчки об этом: «Имел слабость позволить Столыпину увлечь меня на вылазку, хотя теперь не только рад этому, но жалею, что не пошел с штурмовавшей колонной». Хотя Лев Николаевич не упоминает о подвиге иеромонаха, едва ли эта весть обошла его стороной, так как тиражировалась она очень широко. Вот еще несколько описаний, взятых из различных источников:
