подоконник.
– Это наш командир, Оливер Кромптон, – произнес он, запнувшись на английской фамилии, затем перешел к мужчине, сидевшему за деревянным квадратным столом. – А это Альфонс Бонне, его слуга.
Пит кивнул чернявому крепкому малому, который сидел обхватив пивную кружку грязными руками, и лишь потом перевел взгляд на его хозяина. Он был хорошо сложен, с близко посаженными глазами и подстриженной на английский манер черной бородкой.
– Месье Пит Рейдон.
Кромптон протянул ему руку. Пит пожал ее и почувствовал на себе холодный оценивающий взгляд англичанина. Левая рука Пита сжалась на лямке сумы.
– Мы весьма наслышаны о благотворительной деятельности, которую вы ведете на благо нашей общины в Тулузе. Ваша слава бежит впереди вас.
– О, она наверняка сильно преувеличена, – улыбнулся Пит. – Кромптон?
– Сын отца-англичанина и матери-француженки и дальний родственник этого молодого джентльмена, которому соблазны таверн Триваля показались вчера вечером более привлекательными, нежели его собственная постель. Он еще не вполне протрезвел.
Деверо вспыхнул:
– Клянусь честью, я выпил не больше кружки эля, от силы двух. Сам не знаю, почему меня вдруг так развезло.
Командир покачал головой:
– Вы застали нас в самый разгар дискуссии, сударь.
– У Пита нет времени на разговоры, – вмешался Мишель. – Давайте сразу перейдем к нашему делу.
– Уверен, он найдет для себя в нашем обсуждении много интересного.
Пит взмахнул рукой:
– Прошу вас.
– Перед тем как вы явились, Мишель говорил, что, по его мнению, Эдикт о веротерпимости, даровавший гугенотам вероисповедные права, был издан с благими намерениями, в то время как мой достойный родственник в этом сомневается.
– Да этот эдикт не стоит даже бумаги, на которой он написан, – бросил Деверо.
– Он спас немало жизней, – негромко заметил Мишель.
Кромптон рассмеялся:
– Наш Мишель верит, что королева-регент желает положить конец распрям между католиками и протестантами. А я в это не верю.
– Я не отрицаю, что есть люди, которые придерживаются иного мнения по этому вопросу. Я лишь говорю, что мы не должны еще больше раздувать конфликт. Нас будут судить еще строже, если окажется, что мы отказались принять предложенную нам оливковую ветвь.
– Этот эдикт, – возразил Кромптон, – как и все те, что были изданы до него, – всего лишь пустые слова. Его цель – создать иллюзию компромисса между требованиями католиков – под которыми я имею в виду герцога Гиза и его сторонников – и умеренных католиков при дворе. Фракция Гиза не намерена соблюдать его, ни в малейшей степени.
– Вы не можете этого знать, – сказал Мишель. Лоб его поблескивал от испарины. – Гиз сослан в свое имение в Жуанвиле. Его влияние ослабевает.
– Если вы в это верите, вы просто глупец! – взорвался Деверо.
