сказала Алис, воспринимавшая этот разговор с совершенной серьезностью. – Мари очень хорошенькая. У нее куча поклонников, и она говорит, что намерена выйти за богатого. Не вижу, с чего бы ей выбирать Эмерика.
Мину рассмеялась:
– Это потому, что он твой брат. Ты не видишь в нем достоинств, которые могут разглядеть другие. Я хотела тебя спросить, не хочешь сходить покататься на лошади? Канигу уже застоялась в конюшне. Как думаешь, по силам тебе это?
Алис захлопала в ладоши:
– Да! Давай пойдем прямо сейчас? Мари говорит, там под мостом выводок – выдра с детенышами! Мне очень хочется тоже на них посмотреть!
– Хорошо, только тебе нужно будет потеплее закутаться. Ты принимала сегодня свое лекарство?
Алис кивнула:
– А еще та дама принесла мне лакрицы от кашля.
– Это очень мило с ее стороны. Давай захватим с собой чего-нибудь перекусить, хлеба и сыра, тогда можно гулять, сколько захотим.
– Пока холод не заморозит нас!
Мину взъерошила ей волосы:
– Пока холод не заморозит нас.
Крепко держась за руки, Мину и Алис двигались вниз к реке вдоль стены, идущей от Одских ворот к навесной башне.
Спуск был сложный, и колючие кусты ежевики цеплялись за их юбки. К тому времени, когда они добрались до королевской мельницы, подол плаща Мину насквозь промок.
– Тебе тепло, petite? – спросила она сестричку, когда та остановилась перевести дух.
– Даже слишком, – захихикала Алис и немедленно запищала, услышав какой-то плеск.
Мину засмеялась.
– Это всего лишь речной угорь, – сказала она, указывая на тугой черный хвост, скрывшийся в илистой отмели. – Видишь? Они ничего нам не сделают, если мы не будем их обижать.
В этом месте река Од была широкой и мелководной, но стремительной, потому что с гор в нее стекали талые воды.
– Смотри не переутомись! – крикнула девушка вслед сестричке, которая бросилась бежать вперед по болотистой тропке, так что Мину с трудом за ней поспевала.
Она полной грудью вдыхала густой, терпкий запах листвы и мха, радуясь тому, что мир возвращается обратно к жизни после зимней спячки. Весна была уже на пороге.
– Мари видела выдр на том берегу, пониже здания больницы, вот где.
– Очень хорошо. Когда мы выведем Канигу из конюшни, можно будет прокатиться верхом через мост в Бастиду, а оттуда спуститься к воде. Согласна?
– Согласна.
Вода отбрасывала яркие отблески на арку старого каменного моста снизу. Еще на подходе к Тривалю Мину в нос ударил запах конюшен – характерная вонь смеси навоза и прелой соломы, приправленная жаром кузницы и амбре закисших зимних попон.
– Ты же не ходишь одна к речке, да? – спросила Мину неожиданно. Риксенда старалась как могла, но нянька из нее была не слишком бдительная, и Мину тревожилась о том, что делается дома, пока она в лавке.
Алис помотала головой:
– Эмерик
