механизма, приводящего в движение кусок стены. – Или ангел с масленкой являлся?
– Сей ангел пред тобой! – с лукавой улыбкой ответил я. – Зри, трепещи и восхищайся! Сам себя назначил я хранителем сокровищ царских и долгие годы самолично нес эту службу, никому ее не доверяя. Верил я, что наступит день, когда передам все эти сокровища государю истинному, да использует он их на дела великие!
В сей возвышенный тон, от которого я в старости совсем отвык, я впал от некоторого смущения. Передавать в тот момент сокровища Димитрию не было никакой необходимости, в казне деньги и так были, не Бог весть сколько, но вполне достаточно даже и для дел великих, переизбыток же средств вреден, ибо невольно побуждает к бездумной расточительности. Сии сокровища я всегда рассматривал как неприкосновенный запас, воспользоваться коим позволительно было лишь при крайней необходимости. Вот ведь Ивану Молодому в свое время я его не открыл, ибо не видел, как он ему помочь может, и какая польза от этого будет державе Русской. А тут не стерпел! Вы можете сказать, что я просто покупал расположение Димитрия. Нет, ничего я не покупал, но вот сделать Димитрию приятное хотел, это было, не отрекаюсь.
Закрыв каморы тайные, мы в тот момент проходили через огромную комнату, в которой хранились одеяния царские, Димитрий вдруг споткнулся, сказал слово нехорошее, наклонился, светя лампой на пол, и поднялся, брезгливо держа пару грязных сапог.
– Это что еще за реликвия святая? – недоуменно спросил он.
– Это мои, – смущенно ответил я, кляня себя последними словами за забывчивость.
– Что-то непохоже, – протянул Димитрий, – да и как они здесь оказались?
– Проник я сюда в одну злосчастную ночь и, освободив израненные члены свои от сих орудий пыточных, ненароком забыл их, – туманно объяснил я.
Страшился я дальнейших расспросов – врать-то я не горазд, а рассказывать о событиях той ночи мне по понятным причинам совсем не хотелось. Но Димитрий к облегчению моему за другое ухватился.
– Как же ты сюда проникаешь, тем более, ночью? – спросил он. – Дверь одна, и ключ один на двух казначеев, да стрельцы неотлучно при входе стоят.
– Кто же устраивает потайные комнаты без ходов тайных? – ответил я ему, едва сдерживая улыбку хитрую. Как искусный добытчик, я заготовил много разных приманок и наживок, одну из них и заглотнул Димитрий.
– Покажи! – воскликнул Димитрий, и в голосе его звучал не приказ, а просьба и нетерпение.
Отчего же не показать! Отныне мы чуть ли не ежедневно пускались в путешествия по тайным переходам Кремлевским, останавливаясь изредка у многочисленных отверстий слуховых и щелей смотровых. О, как я наслаждался этими нашими прогулками! Дело ведь тайное, никто нас не сопровождал, и я на многие часы оставался один на один с Димитрием. Немного и хитрил, не без того, скажу, что притомился, сядем мы с ним на лавку и тут я одарю Димитрия беседой нравоучительной.
Все
