на улицу. И Софи внезапно с ужасом поняла, что та вполне способна это сделать. Вцепившись в плечо севшего Амона, Софи думала, что он еще явно не проснулся до конца, но, к ее удивлению, Амон тряхнул головой.
И в полумраке гостиной разом вспыхнули все лампы: старенькая люстра под потолком, торшер, настольная. Да так ярко, что тени будто отпрянули в стороны. Мать остановилась и удивленно подняла бровь:
– Научился паре фокусов? Не думаю, что управлять электрическим светом ты можешь так же хорошо, как солнечным.
Но она не двигалась с места, и внезапно Софи поняла, что мать просто не может. Это отразилось в удивлении на ее лице, в выпавшей из рук сумке. Свет будто облеплял ее, как паутина, не давал двигаться. Воздух наполнился потрескивающим электричеством, статикой, запутывающейся в распущенных волосах Софи.
– Дай нам уйти, – тихо сказал Амон.
И это был голос древнего божества. В нем отражались восходы и закаты, видевшие, как возводились пирамиды в честь истлевших владык, тепло нагретого солнцем песка и запах горьковатой полыни.
Софи могла поклясться, она видела, как ее мать дрогнула. А потом улыбнулась, и это выглядело почти жутко:
– Я буду сражаться за свою дочь хоть со всем миром. И с тобой, если нужно.
Воздух в комнате сгустился, а боль в затылке Софи стала еще сильнее. Липкий свет не уменьшился, но его как будто прорезал аромат свежей зелени, зашелестели спелые колосья. Отчетливо запахло сеном.
Свет отпрянул, лампы потускнели, хотя не погасли, когда Амон вскинул руки к шее. Софи почти видела крепкие побеги, которые охватили его горло – вряд ли могли серьезно навредить, но, когда Амон начал задыхаться, а его тело медленно приподниматься в воздух, Софи поняла, что Деметра хочет, чтобы он просто потерял сознание.
– Мама! Хватит!
Софи не могла расцепить невидимую хватку на шее Амона. Она ощущала только бессилие – и страх.
– Мама! Я пойду с тобой, прекрати!
Но Деметра ее даже не слушала.
Софи не поняла, слышала ли стук в дверь – вряд ли вообще стучали. Громкий хлопок привлек внимание, и Софи поняла, что распахнутая входная дверь ударилась о стену. Через мгновение Сет уже стоял в дверях, оценивая происходящее.
Он не говорил, не просил и не предупреждал.
Софи ощутила, что Сет тоже выпустил свою силу, чем-то похожую на Амона: но его песок не был нагрет солнцем, он сдирал мясо с костей, а ветер пах не полынью, а кровью. Иссушающая, грозная сила, которая не наносит предупреждающих ударов, не задерживает, а просто уничтожает.
Хотя либо он не собирался вредить Деметре, либо не мог. Она зашипела оборачиваясь, но Амона тут же отпустила, и он рухнул на пол, пытаясь наконец-то нормально дышать. Софи села рядом, чтобы помочь, хотя не представляла, что сделать.
Когда она подняла голову, то видела спину матери и лицо Сета с пылающими алым глазами. Они стояли друг напротив друга, и ощущение чужой силы было настолько сильным, что Софи с трудом могла дышать. Ей казалось, ее легкие
