корзины с мусором.
Впрочем, я все равно уже проснулась. Не успев передумать, я нахожу последнюю эсэмэску, которую прислал мне Джастин, и начинаю набирать текст.
Поговори со мной. Это нечестно. Что бы ты ни сказал, это не сможет причинить мне боль сильнее той, которую я уже испытываю.
Вот только я не уверена, что это правда.
Я смотрю в окно, сознавая, что до рассвета еще далеко, и слушаю свое неровное дыхание. Проходит несколько секунд, и Джастин присылает ответ.
Глава пятая
Газеты наперебой кричали о трагедии. Погибли шесть человек. Семьдесят пять получили ранения. Марк сидел на другом конце обеденного стола из полированного грецкого ореха, и только его здоровенные кисти выглядывали из-под развернутой «Санди таймс».
– Чертова ИРА позвонила самаритянам за тридцать семь минут до взрыва! Террористы предупредили их о том, что собираются сделать! И теперь никто не может понять, почему полиция опоздала. Убийцы! Они посмели взорвать бомбу в «Хэрродсе» в субботу, накануне Рождества! И когда только закончится эта эпоха террора?
Сегодня утром он почти не обращал на нее внимания. Не заметил произошедших с ней перемен. Не удостоил даже взгляда, который позволил бы ему понять, какая внутренняя борьба идет в ее душе, какие бесконечно противоречивые страсти в ней бушуют. Марк никогда ничего не замечал. Поэтому от него так легко было скрыть что угодно.
«Прости, но я не знаю, как тебе об этом сказать. Я передумала…»
Расчет? Сердце? Разум?
– Я думал, что сегодня мы где-нибудь поужинаем. – Марк смотрел на нее поверх газеты, словно искушая вернуться из неведомой дали.
Она до сих пор так и не притронулась к своему завтраку. Его голос доносился до нее словно издалека. Она смотрела на себя как будто со стороны. Кто бы ни сидел сейчас в кресле в стиле эпохи королевы Анны, это была лишь пустая оболочка, а она, содержимое этой самой оболочки, находилась в другом конце комнаты, вне кадра – посторонний наблюдатель, изучающий себя глазами незнакомца: привлекательная, сдержанная супруга, завтракающая в комнате с высоким потолком, в которой витают ароматы свежего кофе и копченой рыбы.
– Что скажешь? – спросил Марк.
Но Эвелин не слушала его. Ее вообще здесь не было. Она вернулась домой, на приливный остров, исхлестанный северо-восточными ветрами. И вновь стала молоденькой девушкой, готовой целыми днями в одиночестве бродить по поросшим травой дюнам, защищавшим берег от серо-стального моря, напевать популярные мотивчики и мечтать о симпатичном незнакомце, который вдруг возьмет да и поселится в замке Линдисфарн, а потом выглянет в окно и увидит, как она, раскинув руки в стороны, бежит по пастбищу и рукава ее тоненького платья трепещут на ветру, словно птичьи крылья. О незнакомце, который подумает: «Вот и нашлась следующая королева замка».
– Эвелин? Ты
