Н.А. Раимжанова высказывается еще критичнее, считая словосочетания «специальные знания в области науки, техники, искусства, ремесла» морально устаревшими нормативными «архаизмами», которые необходимо заменить универсальной формулой «специальные знания в различных областях»[77].
С учетом приведенных выше доводов, представляется вполне разумной позиция российского законодателя, не обозначившего в действующем уголовно-процессуальном кодексе наименования конкретных областей использования специальных знаний.
По мнению В.Н. Махова, специальными знаниями в уголовном процессе являются «знания, присущие различным видам профессиональной деятельности, за исключением знаний, являющихся профессиональными для следователя и судьи, используемые при расследовании преступлений и рассмотрении уголовных дел в суде в целях содействия установлению истины по делу в случаях и порядке, определенных уголовно-процессуальным законодательством»[78]. Таким образом, данный автор из перечня специальных знаний исключает не правовые знания в целом, а только профессиональные знания правоприменителей. Следует отметить, что вопрос, относятся ли правовые (юридические) знания к специальным (в уголовно-процессуальном значении), является дискуссионным. Так, одни авторы считают, что знания в области права по сути своей не могут относиться к специальным[79], другие, напротив, отмечают, что правовые знания (за исключением вопросов, составляющих исключительную компетенцию правоприменителя), могут рассматриваться в качестве специальных знаний[80].
В УПК РФ не содержится прямого запрета на производство так называемых правовых (нормативных) экспертиз. Пленум Верховного Суда РФ обращает внимание, что «постановка перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда (например, что имело место – убийство или самоубийство), как не входящих в его компетенцию, не допускается»[81]. О.В. Челышева, анализируя данный пункт, справедливо предполагает, что «другие вопросы, не составляющие исключительной компетенции указанных органов и должностных лиц, могут ставиться перед экспертом, в том числе, если они имеют правовой характер»[82].
В рамках сравнительно-правового анализа отметим, что в ч. 3 ст. 59, ч. 1 ст. 171 УПК КР содержится запрет на производство правовых экспертиз. Примечательно то, что подобных ограничений использования специальных знаний специалиста в законе не содержится. Позиция законодателя в последнем случае видится вполне разумной и соответствующей современным реалиям, поскольку следователю без помощи узких специалистов, может случиться, весьма затруднительно разобраться в том или ином вопросе в области определенной отрасли права.
С учетом изложенного представляется, что специальные знания – это совокупность теоретических знаний и практического
Раимжанова Н.А. Указ. соч. С. 55, 75.
Махов В.Н. Указ. соч. С. 46.
Эйсман А.А. Указ. соч. С. 89; Лившиц Ю.Д., Кудрявцева А.В. Использование специальных познаний в уголовном процессе: учебное пособие. Челябинск: Рекпол, 1999. С. 7; Малевски Г. Специальные знания – краеугольный постулат концепции криминалистики Ганса Гросса и их современная интерпретация // Криминалистъ первопечатный. 2012. № 5. С. 108–121.
Веренич И.В. Указ. соч. С. 30; Лазарева Л.В. Указ. соч. С. 16–17.
О судебной экспертизе по уголовным делам: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 дек. 2010 г. № 28 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. № 2.
Челышева О.В. Использование специальных знаний в расследовании преступлений: монография. СПб.: Изд-во СПб ун-та МВД России, 2015. С. 7.
