ты, – до Ливии начала доходить суть дела, – оставил моих друзей спать в одном доме с трупом?
– Да ладно тебе, Ливия, он же внизу! Он не заразный!
Лаура снова взвыла сиреной – этот звук ей удавался в совершенстве.
Руджеро, который мирно грелся на солнышке, растянувшись на каменной ограде, так и прыснул со всех ног. Бруно вернулся, поставил бутылку на пол и, не дожидаясь приказа, побежал за следующей.
– Подлец! – вскипел Гвидо. И пошел за женой, которая, рыдая, убежала в спальню.
– Я просто не хотел их тревожить! – воззвал Монтальбано к Ливии, пытаясь оправдаться.
Та смерила его презрительным взглядом.
– Вчера вечером, когда тебе позвонил Фацио, это вы с ним заранее договорились, чтобы у тебя был повод уйти, так?
– Да.
– И ты вернулся сюда, чтобы рассмотреть труп получше?
– Да.
– А потом занимался со мной любовью! Ах ты, скотина, бездушная тварь!
– Но я же принял душ, чтобы…
– Ты омерзителен!
Она решительно встала и ушла к друзьям, бросив его одного. Вернулась минут через пять – холодна как лед.
– Они собирают чемоданы.
– Уже уезжают? А как же билеты?
– Гвидо решил, что с него хватит. Поедут на машине. Отвези меня в Маринеллу. Я соберусь и тоже уеду. Поеду с ними.
– Ливия, рассуди здраво…
– Хватит, нам больше не о чем говорить!
Делать было нечего. За всю дорогу до Маринеллы Ливия не проронила ни слова, и Монтальбано не осмелился нарушить ее молчание. Приехав, Ливия наспех покидала вещи в чемодан и с мрачным видом уселась на веранде.
– Приготовить тебе чего-нибудь поесть?
– Ты только о двух вещах и думаешь.
О каких именно, она не сказала, но Монтальбано все равно понял.
Ближе к часу Гвидо с семейством заехал в Маринеллу за Ливией. Руджеро, с которым Бруно не пожелал расставаться, тоже сидел в машине. Гвидо вручил Монтальбано ключи от домика, но руки ему не подал. Лаура демонстративно отвернулась, Бруно издал неприличный звук, а Ливия не удостоила его даже взглядом.
Отверженный и всеми покинутый, Монтальбано безутешно смотрел им вслед. Но где-то в глубине его души таилась толика облегчения.
Первым делом он позвонил Аделине.
– Адели, Ливии пришлось вернуться в Геную. Можешь прийти завтра утром?
– А то как же. Да хоть через пару часиков могу подойти.
– Не нужно.
– Нет уж, я все равно приду. Представляю, какую там синьорина грязюку развела!
На кухне нашлось немножко черствого хлеба. Он съел его с ломтиком сыра тумаццу, завалявшимся в холодильнике. Потом улегся на кровать и задремал.
Когда он проснулся, было часа четыре. По доносившемуся из кухни звяканью посуды было ясно, что Аделина уже пришла.
– Адели, не сваришь мне кофе?
– Сию минуту, синьор комиссар.
Она принесла
