чем в детстве. – У меня есть еще одиннадцать жен. Мне не нужна восемнадцатилетка, которая понятия не имеет, как доставить удовольствие мужчине. Она такая холодная, что мне приходилось практически силой раздвигать ей ноги.
Фейт судорожно вздохнула, а Хоуп подняла руку в защищающем жесте.
– Тогда дай ей уйти, Эрвин, – сказала она. – Она тебя не любит. И никогда не любила.
– И дать тебе то, что ты хочешь? После того, как ты так со мной обошлась? Да скорее ад замерзнет!
Хоуп не верила своим ушам. Ее предположение верно, дело было не в Фейт; он не испытывал к ней желания, не нуждался в ней и явно не хотел иметь ее своей женой. Все дело было в прошлом.
– Видишь, Фейт? Он просто хочет мне отомстить. Нам пора ехать.
– Фейт, ты пойдешь со мной, – властно сказал Эрвин. – И немедленно, а то я позову других братьев и пожалуюсь на тебя.
Хоуп хотелось стереть с лица Эрвина его самодовольство. Он, очевидно, считает, что выиграл схватку. Она боялась того же. Но что она может сделать? Фейт совершеннолетняя, и она беременна. Она должна сама принимать решение.
– Мы идем домой, – с нажимом сказал Эрвин.
Фейт посмотрела на парковку, где стояла машина Хоуп.
– Я живу в одном доме с двумя другими женами, – наконец сказала она. – И ты им нравишься не больше, чем мне. У меня нет дома. – Выпрямив спину и высоко подняв голову, она повернулась и зашагала к «импале».
Хоуп испытала прилив чистого адреналина и заторопилась за ней. Фейт все-таки сумела пройти до конца. Она оставила позади Эрвина, Супериор и Предвечную апостольскую церковь!
– Вы станешь парией! – крикнул ей вслед Эрвин.
– Не слушай его, – сказала Хоуп.
– Я не позволю тебе вернуться, если ты уедешь! – заорал Эрвин. – Ты только что навсегда попрощалась со своими друзьями и родными, не говоря уже о своем спасении. Ты будешь гнить в аду вместе с Хоуп!
Хоуп уже открыла рот, чтобы сообщить ему, что он тоже будет истекать потом, там, с ними, но Фейт повернулась и ответила сама.
– Я лучше пойду в ад с Хоуп, чем проведу с тобой еще хотя бы одну ночь, – заявила она и села в машину.
Ошеломленная Хоуп вскарабкалась на соседнее сиденье, завела двигатель и стала выруливать с парковки.
Они молча ехали в южном направлении. Больше часа единственным слышимым звуком оставался скрип шин по асфальту. В конце концов Хоуп не выдержала и включила радио, надеясь, что музыка смягчит бушующие в ней эмоции и поможет ей восстановить душевное равновесие. Но, увидев, какой взгляд бросила сестра на радио, она быстро выключила его. Хоуп не хотелось, чтобы Фейт, едва выйдя за пределы защищенности общины, почувствовала себя шокированной. В Супериоре конечно же были и обычные радиостанции, но Предвечная апостольская церковь настаивала, что ее прихожане не должны слушать «бесовскую музыку», – и Хоуп предположила, что Фейт соблюдала это правило.
– Можешь послушать, если тебе хочется, – вежливо
