сестер и вдовой Филдс?
– Это так ужасно?
– Для тебя, возможно, и нет.
– Тогда выйди за кого-нибудь, кто тоже не хочет жить по «принципу». Может, даже за кого-то вне общины. В Супериоре же есть люди, которые не придерживаются многоженства. И в других городках, здесь поблизости. Не надо отъединяться от нас целиком и полностью.
– Я считала, что, если выходишь замуж за кого-то вне общины, то Небеса от тебя отвернутся, – сказала Хоуп просто из желания услышать, что ответит сестра.
– Я не знаю, Хоуп, – сказала Фейт. – Не буду притворяться, что много знаю о Небесах. Если они и существуют, то мне сложно в них поверить. С тех пор как я вышла за Эрвина… ну, мама бы сказала, что это мою веру проверяют на прочность. – Она слабо улыбнулась. – Но я теперь уже не уверена, что учение церкви действительно истинно. Если это так, почему только мы в него верим? Мы же не единственные люди на земле, которые попадут на Небеса. В любом случае я знаю одно: семья – это единственное, что у нас есть в этой жизни. И мы скучали по тебе. У папы, может, и тридцать пять детей, но у мамы только пять, и ты одна из нас. После твоего отъезда она так больше и не стала прежней.
Хоуп не сдержалась и взяла за руку младшую сестру. Они потеряли одиннадцать лет, и ничто им не восполнит этого времени. Ей было жаль, что она причинила боль своей матери.
– Фейт, я ценю то, что ты говоришь. Правда, ценю, – сказала она. – Я бы не уехала, если бы за этим стояло просто мое желание. Но я не могу вернуться. Если я не буду жить по «принципу», Джед не позволит нам с тобой общаться. Он слишком боится, что я уведу от его веры тебя и других детей. Кроме того… – Хоуп заколебалась, не желая расстраивать сестру своим напором.
– Кроме того?… – спросила Фейт.
– Я не хочу возвращаться сюда, – призналась Хоуп. – Я не могу жить там, где мной будут манипулировать с помощью чувства вины. Я не могу подчинять свою волю мужчине, поскольку больше не считаю, что женщины – низшие существа. И я не могу верить, что наше единственное предназначение состоит в том, чтобы рожать детей. У нас есть много других талантов и возможностей. И я не могу верить, что у Бога так мало сострадания к Его дочерям, что Он ждет от нас, что мы будем отдавать нашим мужьям больше, чем получаем.
Ответом на ее слова было молчание. Хоуп смутилась страсти в собственном голосе и поняла, что ее слова, скорее всего, показались сестре слишком радикальными. Но она провела много лет мучительно размышляя о том, во что верит, а во что нет, и не могла спокойно говорить о сделанных ею выводах.
– Не буду говорить, что ты не права, – сказала Фейт. – Я этого не знаю.
– Тогда как же ты смогла сделать это? – спросила Хоуп. – Как ты смогла остаться здесь и пустить в свою постель Эрвина?
– Я говорила себе, что моя неудовлетворенность идет от Сатаны, который старается увести меня от истины. Но, как ты уже, наверное, догадываешься, – она подвернула платье вокруг ног, – это не сработало. Иначе меня бы сейчас здесь не было. Я была бы защищена от твоего «опасного влияния»,
