болтать ерунду, ты – полная дура! – прервал ее Акбар, входя в этот момент в комнату.
В следующий раз она вновь принялась за расспросы:
– Что за книгу ты читаешь все время?
– Эта книга о полезных камнях и рудах, которые находятся в земле.
– Покажи мне картинки, – потребовала она.
Все, кто был в комнате, подошли посмотреть на иллюстрации в моей геологической книге. Но, как и большинство киргизов и сартов, они абсолютно неспособны были понять того, что было изображено на картинках или иллюстрациях: пейзаж, план, рисунок животного или вид машины. Они то и дело спрашивали:
– А это какая руда? – хотя на картинке не было вовсе никакой руды, а был вид горы или реки, либо чего-нибудь еще, подобного этому.
Однажды Акбар вернулся к обеду, что было необычно, сильно взволнованный. Он рассказал, что молодой русский, очень хорошо одетый, расспрашивал его, не знает ли он, где скрываюсь я, утверждая, что он мой хороший друг, и хочет передать мне приветы и помочь деньгами и всем, что нужно.
– Я сказал ему, что ничего не знаю о тебе, – продолжал Акбар. – И не знаю никого, кто бы говорил о тебе. И вообще не желаю знать никаких русских, так я ему ответил.
Я поблагодарил его и попросил быть более осторожным.
Несколько дней спустя Акбар не возвратился с базара вовремя. Это обстоятельство вызвало у меня значительную тревогу, я предположил, что он арестован.
Прекрасный солнечный день подходил к концу, и через щели моего заточения была видна далекая цепочка гор. Снег на горных вершинах становился пурпурным в лучах заходящего солнца. Это божественно красивое сияние вызвало во мне сильное чувство тоски по дому. Как страстно желал я оказаться в моих ненаглядных горах, где любил бродить и охотиться. Мне казалось, что там я буду в безопасности и на свободе.
А пока я со страхом прислушивался к каждому звуку, ожидая, что во двор войдут большевистский патруль или агенты ЧК. Я представлял себе, как они схватят меня в этой каменной ловушке, откуда некуда скрыться. Меня терзала мысль о том, что не только я, но и эти добрые люди, которые так хорошо обходились со мной, тоже будут расстреляны. Я чувствовал себя глубоко несчастным.
Лишь поздно ночью в темноте появился взволнованный Акбар.
– Тахир, такая беда! Я напуган ужасно, но, слава Аллаху, Он защитил нас! – воскликнул он.
Акбар рассказал, что к нему на базаре подошли два красноармейца и повели его в русское село. Там, в следственном комитете исполкома, было несколько человек из ташкентского ЧК, комиссары и взвод солдат. Они сразу спросили у него, где скрывается русский. Требовали говорить им всю правду, иначе грозили расстрелять на месте. Акбар держался с холодным спокойствием и твердо отвечал, что он не прячет никакого русского, что вообще не знает, кто и где прячется, что он старый человек и не был в городе двадцать лет, что было правдой, и даже не говорит по-русски.
– Не ври! – орали комиссары и приставляли револьверы к его лбу.
– Говори
