буране потерял дорогу. После нескольких часов борьбы с бушующим снегом моя лошадь совершенно обессилила, и я нашел убежище от слепящего урагана под прикрытием каких-то заснеженных бугров. Намотав вожжи на руку, я забился в уголок и заснул.
Когда я проснулся, буря уже утихла и небо прояснилось. Я выполз и осмотрелся вокруг, пытаясь определить, где я нахожусь. То, что я увидел, вызвало у меня величайшее удивление. Кругом, куда только достигал взор, передо мной, словно нарисованный в натуральную величину, расстилался план огромного города, нанесенный черными линиями на белом снежном покрывале. Все улицы были четко размечены: участки домов и строений, ирригационные каналы и водоемы, башни, стены и городские валы. Сухой снег, движимый ветром, заполнил все углубления на земле и, образуя рельефные выступы, как бы обозначил город, в какое-то далекое время разрушенный до основания. Эти развалины древнего города, потерянного и забытого, вдруг проявились, в этом странном мимолетном видении, похожие на фотографический негатив.
Глава V
Преследование и тревоги
Вскоре весна решительно вступила в свои права. В апреле абрикосы и персики были в полном цвету. Через щели в старой стене я мог видеть только кусочек голубого неба и парочку деревьев. Лишь ночью я мог выйти наружу и вдыхать аромат цветущих садов. Весенние запахи и ласковое тепло волновали мою кровь, жизнь казалась не такой мрачной, хотя будущее было неопределенным.
Однажды я даже принялся обсуждать с Акбаром, как мне лучше всего пройти через горы в Фергану, большая часть которой все еще была в руках местных повстанцев, среди которых, без сомнения, было много моих друзей. Но новости, получаемые Акбаром на базаре от киргизов и сартов, были неутешительными: большевистские караулы стояли на дорогах повсюду, и два из них были совсем рядом с нами. Я вынужден был ждать.
Юлдаш вернулся с гор и принес несколько маленьких кусочков серпентина, а также известие, что белые отряды, отразив атаки красноармейцев, отступили в направлении Ферганы, уйдя через труднодоступные снежные перевалы. Тем временем движение грузовиков и кавалерии по нашей дороге становилось все более редким.
С приездом Юлдаша Тохта-джан становилась все более и более беспокойной и угнетенной. Улучив момент, она сказала мне, что Юлдаш ездил в Кумсан не только за камешками серпентина. Он также посетил место, называемое Катаналык, чтобы увидеться со старой и знаменитой колдуньей, и принес от нее немного «маргумуш» – мышьяка, чтобы отравить Тохта-джан. Она обнаружила его в кармане пальто Юлдаша, но побоялась взять оттуда.
– Но как он сможет отравить тебя, если мы все едим из одного и того же блюда? – пытался успокоить я ее.
– Не думаю, что он это сделает днем, – отвечала она. – Скорее всего, он сделает это ночью.
Видя мое изумление, Тохта-джан добавила:
– Ты
