он хочет властвовать над миром. Цель его – уравнять всех землян в их позиции счастья и навязать свой эталон рая, который заключался лишь в том, чтобы его обслуживали и доставляли ему удовольствие. Если обращаться к схеме развития персонажей, разбираемой на студии, то марсианин стоит в твёрдой позиции злого гения. Ведь земляне для него просто мусор. Не родной, не понятный, не интересный. Конечно же, автор подтягивает аллюзии на фашизм и мещанство. Ведь он своими глазами видел, как эта зараза расползалась по планете. Это грустно и больно лично для меня. Идеал красоты здесь противопоставляется идеалу счастья. Если красоту можно привести к общему знаменателю и все с ней согласятся, то счастье у каждого своё. И форматирование его под один шаблон, тем более извращённый, приведет к апокалипсису. Здесь мне становится понятно, за что сражались наши деды. За право иметь своё эксклюзивное счастье, не залапанное чужими грязными руками.
Конечно же, от гибели всех спасает красота. Та самая гречанка.
Образ женщины в этой повести представляет собой само совершенство. И походка, и внешность, и чудачества, и ум, и особая чувствительность к немыслимому и чуждому. Он проходит красной нитью по всей книге, вернее, голубой жилкой. Она питает всё повествование своим биением. Она двигает жизнь пульсацией своей идеально-нормальной крови. Все мужские переживания, страдания, инсайты порождены именно ею.
И снова прилетают инопланетяне, и оказывается, что этот первый просто бежавший псих. То есть не нормальный для той цивилизации. А они совершенно другие, построившие путь своего развития изнутри во внешнее. Размышления автора на эту тему очень увлекательны. За ними проглядывает его мечта о совершенных людях, о людях, распускающихся подобно цветку из бутона, хранящегося у них внутри. Мне это близко, поскольку я тоже идеалистка и мечтательница о рае на Земле.
Эта повесть мне очень понравилась своим смысловым наполнением. Я уловила главную особенность фантастики Анчарова – это не нагромождение машин, механизмов и технологий, а внутренняя эволюция, стремление к самосовершенствованию и поиск идеала. В данной повести нет эпичных космических сцен, нет углублённого изучения технологий будущего и прошлого, нет техногенного иного. Всё иное здесь концентрируется внутри человека.
И повесть строится по тому же принципу: фон размыт, очерчен точными, броскими мазками, а содержание наполнено философией и размышлениями. Для меня чтение этой повести – как поездка в вагоне неторопливого поезда, в котором едут философы и мечтатели. За окнами мелькает что-то, сливается в смазанный коридор. А внутри ведутся беседы о смысле жизни, о любви, о возрасте, о женщинах, мужчинах, об искусстве, о развитии. Отвлечёшься, глянешь в окно и там увидишь образ, подходящий контексту беседы. И снова едешь тихонечко в этом философском вагоне.
Язык повести – как картина художника. На размазанном фоне есть несколько ключевых
