это значит? – спросила я, мечтая услышать романтичный ответ.
Скулы на лице парня напряглись. Несложные символы что—то значили для него. Ну, или мне просто хотелось так думать.
– Добро и зло, – предположительно ответил он. – Спокойствие и тревогу. Любовь и ненависть. Рай и Ад.
Я поджала губы, изобразив восторг. По правде говоря, его рисунок был слишком прост, и нужно быть поистине глубоким человеком, чтобы вложить в него красивый смысл. По мне так, это лишь детские ребусы. Ну, или скрытое признание в любви, где «С» – это Саша, а «Z» – Злата. Будь в моей руке карандаш, заключила бы это буквы в одно большое сердце.
– Если бы было только два пути, и ты мог выбирать, куда направиться – какой бы из миров ты выбрал? – спросила я.
– Ад, – уверенно ответил он. – В Раю слишком скучно.
Да уж. Кто—кто, а Саша никак не ассоциируется с арфами и белоснежными мантиями, хотя на гитаре он играет чудесно.
– Почему—то, твой ответ меня не удивил, – усмехнулась я, присев на колени.
Пальцы нырнули в жесткую шерсть собаки. Каштанка нарочно маячила под ногами, требуя нашего внимания.
Присев рядом, Саша положил руку на Каштанку и слегка коснулся моих пальцев. Я не убрала руку.
– А ты? – его лицо стало серьезным. – Если бы существовало только два пути, какой бы ты выбрала? Плохой или хороший?
Сердце сжалось в крохотную точку.
Что—то мне подсказывало, что Саша спрашивал не про миры, а про людей. А точнее, про себя и Сему.
Сделав вид, что не поняла намека, я демонстративно зевнула.
– Хороший, конечно. Любой бы выбрал хороший.
Поджав губы, Саша воткнул нож в землю.
– Твой ответ меня не удивил, – невесело хохотнул он. – Легче всего выбрать хороший путь, и только поэтому, я всегда выбираю худшее звено. Сильное звено.
Странно, а я всегда считала, что сила в доброте…
– Никогда не перейду на сторону зла, – уверенно заявила я, не придавая этому разговору особого значения.
Только вот Саша был максимально серьезен.
– Восприятие добра и зла у каждого свое, Злата, и складывается оно в результате жизненного опыта. Самый пушистый с виду добряк, может оказаться весьма скверной личностью. И так происходит практически со всем.
Саша говорил загадками, как будто сам имел печальный опыт.
– Тебя кто—то обидел? – аккуратно поинтересовалась я, вспомнив, как остро он реагировал на вопрос о родителях. – Дело в твоем отце? В нем?
Невероятная злость вспыхнула в его остывших глазах. Порой казалось, что у Саши не бывает умеренного состояния, есть только могильное спокойствие или же чудовищная ярость.
– Я не хочу об этом говорить, – резко обрубил он и нахмурился. – Где там твои лягушки?
***
На небе начали появляться крохотные звездочки. Стемнело. Я совершенно позабыла
