за колено. – Скоро совсем развалюсь.
Убрав катышки между пальцев ног, я влезла в затрепанные сандалики.
– Не развалишься. Ты нам целый нужен. Как мы без тебя?
– Справитесь. Ты готовить умеешь, убираться тоже. А Пашка через годик подтираться научиться. А если нет, то Аркашка научит. Мой младший братец до двенадцати лет ссался, и ничего, человеком вырос.
– Перестань, – буркнула я, отгоняй от себя дурные мысли. Я даже думать не могла, что потеряю кого—то из них. Хватит. – Придешь с леса, я тебе пирог испеку, как ты любишь.
– С жимолостью?
– С удовольствием, – подмигнула я.
– Значит, я обязательно вернусь. Обещаю.
Оставшись одна, я довела свой образ до идеала. Волосы естественной волной легли на плечи. Глаза светились, а на щеках играл здоровый румянец. Кажется, такой красивой я еще никогда не была. И если бы не ограниченное время, могла бы любоваться собой до самой ночи.
– Ммм, Сашка, целуй меня, – голос Паши вывел меня из транса. Идиот прилип к несчастной Каштанке, изображая влюбленную девицу. – Ну же, Саша, целуй. Ты такой красивый, а я такая… лохматая.
Что?!
Разозлившись, я кинула в него массажным гребешком. Удар расчёски о голову мальца спровоцировал глухой звук, что еще раз доказывало о минимальном количестве извилин в его черепушке.
– Ай! Ты дура?! Больно, ведь!
– Еще раз выдашь подобное, я тебя в навозе закапаю!
– Чего злишься то? – малец натирал затылок, на котором явно вырастет шишка. – Вся деревня об этом шепчется!
Мои глаза норовили вылезти наружу.
– Брешешь!
– А вот и нет! Думаешь, никто не замечает, как ты за ним подглядываешь? Краснеешь вечно, как рак, когда Сашка футболку снимает! Все заборы сердечками разрисовала! Ты только посмотри на себя, ходишь, как индюшка выряженная! Даже я давно догадался! Любишь ты его! Большой гурьбою любишь!
Сердце, которое на время замерло, снова дало ход.
Святые калоши! Неужели это так очевидно?!
– А ну вали отсюда! – прорычала я, так и не найдя достойного ответа. – Сплетен нахватаешься, а потом ерунду всякую несешь, придурок!
Насупившись, Пашка направился к выходу.
– А про Сему говорят…
– Свалил!
– Злата – дура и корова, полюбила Соколова! – раздавалось уже на улице. – Только Сашка не дурак, он покажет Златке «фак»!
Усевшись на стул, я схватилась руками за лицо. Багрово—алое лицо. Какого лысого сейчас было? Боже, надеюсь, что Саша не слышал этих сплетен. Между нами, все так же пробегал холодок, и пусть он заступился за меня на кладбище, эта акция была одноразовой. Сашка целенаправленно продолжал избегать меня. Что ж, сегодня на танцах сделать это у него навряд ли получиться.
Встретиться с Павленко мы договорились возле ее дома. Родители Нины уже ушли на площадь,
