на кладбище ходит? Здесь же полно змей, а вы без сапог!
Младшенького перебил хороший подзатыльник, а я была готова потерять сознание.
– По домам, гаденыши, – рявкнул дед. – Златка, из комнаты месяц не высунешься. Слишком рано ты свободу почувствовала!
– Ну, деда! – взревела я. – Каникулы!
– Да что вы говорите?! Вот и будут у тебя каникулы, только строгого режима! Мало родителям было помереть от пожара, так ты их еще мертвых спалить хочешь?! Где твоя голова?!
Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги и пошагала к дедушке. Самое обидное, что меня отругали прилюдно. Это было крайне унизительно.
– Это я виноват! – неожиданно раздалось за моей спиной. Обернувшись, я увидела Сашу. – Это я ее вывел, дядь Федь! Сказал, что с трусливыми таскаться не будем!
Меня удивил его поступок. Обескуражил. Тронул.
– А я поддержал Сашку, – лгал Сема. – Вы даже представляете, какой я провокатор. Это мы с братом во всем виноваты.
Нинка проткнула руками бока.
– Ой, я вообще ей ультиматум выдвинула: или ты с нами, или мы не подруги.
Я была благодарна ребятам, ранее никто не делал для меня ничего подобного.
– А я в нос червяка запихивал, а вытаскивал через рот, – вставил Пашка, явно не вникая в суть разговора. – Крутяк, да?
Наступила тишина. Проговаривая про себя все молитвы, которые только знала, я ждала дедушкин и крестила пальцы за спиной.
Суровое лицо деда смягчилось. Кажется, я заметила улыбку. Такую добрую и трогательную, что сердце встрепенулось. Я давно не видела его таким. После пожара он редко смеялся. Но сейчас, старичок, очевидно, сдался.
– Ну а ты? – тяжело вздохнул дед, глядя на Каштанку. – Видимо, за трусы ее сюда тянула?
После этой фразы расхохотались мы все.
Глава#7.
– Деда, а можно я сегодня с распушенным пойду? – спросила я, крутясь перед зеркалом в новом фисташковом платье. Оно отлично подчеркивало песочный загар и скрывало недостатки тощей фигуры. В этот раз я не стала устраивать рассадник на голове и оставила волосы в покое. Зато теперь на моей шее красовался мамин кулон – крыло ангела. Я редко доставала эту вещицу из шкатулки, но сегодня не удержалась. Гулять, так гулять.
– Дедушка, можно? – переспросила я.
Федор медлил с ответом, так как пристально смотрел на меня. На мгновение мне даже показалось, что его карие глаза заблестели от слез.
– Сегодня можно, – выдохнул он. – Праздник все—таки. Если на площади будет маскарад, то ты сойдешь за Кикимору.
– Правда? Спасибо, – взвизгнула я и уткнулась губами в его морщинистую, колючую щеку. – Ты самый лучший! Самый добренький предобренький!
Хмурясь, дедушка не смог скрыть улыбки.
– Смотри мне, нацепляешь блох – подстригу наголо. Намажем медом, и будешь ты вместо ловушки мух
