Что толку описывать горе Анастасии Георгиевны? Как она пережила то время? Одному богу известно.
Прошло время, раны утрат понемногу затянулись, и тут за ней стал ухаживать молодой и красивый Вася Носов, фронтовик, инженер-технолог и мастер золотые руки. Анастасию только-только реабилитировали, она избавилась от ярлыка «жена врага народа». Ее восстановили в прежней должности конструктора в секретном НИИ. Там же появился и Василий. Они встречались меньше года, Вася сделал предложение, и Анастасия Георгиевна согласилась, но с одним условием: что сохранит фамилию первого мужа, которого продолжала любить и помнить после смерти.
Вася все отлично понимал. Анастасия была старше его на пять лет и никогда ничего не говорила ему о любви, но Васиных чувств с избытком хватало на двоих. Жили мирно. Не скандаля и не ругаясь. Заботились друг о друге, понимая, что нет у них больше никого.
Спроси в то время Анастасию о любви – вряд ли бы ответила. Внешне ничем она не выдавала пепла в душе. Всегда приветлива, любезна, очень интеллигентна. И слез ее никто не видел. Мужа всегда называла Вася. Спешила домой вечерами, готовила ужин, непонятно, но как-то находили общий язык и общие интересы.
Через год родился Витя, и у Анастасии Георгиевны появился объект для искренней любви. Василий Васильевич дожил до пятидесяти пяти лет, сильно располнел и, уже когда Виктор учился в институте, на почве увлечения рюмочкой однажды жарким днем схлопотал инсульт, из которого еле-еле выбрался, а в больнице, за день до выписки, его накрыл второй, еще более тяжелый удар, и спустя неделю Анастасия Георгиевна овдовела во второй раз. И опять горела внутри, не выдавая горя и слез не тратя.
– Тогда держи. – И друг извлек из сумки рыжего щенка, похожего на лисичку, с белой стрелочкой по носу.
Виктор смерть отца перенес тяжелее матери. Он очень остро ощущал свое бессилие, перелопатил горы книг по неврологии, поднял всех друзей и знакомых, доставал дефицитные препараты, даже сверхдефицитный церебролизин, вечерами сидел у отца в больнице, подменяя мать, и мыл, и перестилал, и выносил, умом понимая, что надежды нет.
А после института распределился на «Скорую». Вообще-то его не особо и спрашивали – почти весь курс загнали на 03. В памяти сохранился месяц работы фельдшером до армии. Каких-то специфических интересов за время обучения Виктор не обрел, поэтому динамичная работа на машинах пришлась по сердцу.
Через год после смерти отца к Виктору однажды вечером приехал старый армейский друг с большущей сумкой на «молнии». Из сумки доносилось сопение и повизгивание. Друг поставил сумку и, видя недоумение Носова, спросил:
– Ты кого больше любишь – блондинок или брюнеток?
– Ну, блондинок, – с опаской сказал Виктор.
– Тогда держи. – И друг извлек из сумки рыжего щенка, похожего на лисичку, с белой стрелочкой по носу. Щенок, расползаясь лапами на линолеуме, тут же присел и напрудил. – Кличку придумаешь на букву «Д», отца
