в койку. Давно пора. Заебали уже друг от друга бегать. Лучше один раз потрахаться и понять, нужен ли ты человеку, чем заебывать себя и всех вокруг. Понял теперь?
Ответить я не успел. Пока я вспоминал, что такое речь и каким местом её надо говорить, в кабинет, постучавшись, вошла Панина. Когда она присела рядом со мной, я зажевал все свои слова и проглотил.
– Вызывали, Павел Федотович? – спросила Настя.
– Да. Бери этого охламона и дуйте нахуй из РУВД. Даю вам сегодня отгул!
Настя похлопала глазами, но спорить с начальством не стала, поднялась со стула и кивнула мне:
– Пошли!
Естественно, я как телок на привязи потопал за ней. Еще бы с ее задницы глаз не сводил, то вообще бы прелесть картинка была.
Едва мы вышли из кабинета, я очухался и потащил Панину в свободный кабинет. Не трахаться. Федотыч ничего не делает просто так, он всегда дает несколько вариантов решения. А значит, у Насти были ответы на некоторые мои вопросы.
Настя, к слову, восприняла мою невольную грубость – я сильно сжал её ладонь, чтоб она не вздумала вырваться и куда-нибудь удрать, якобы по делу – по-свойски. Только мы вошли в кабинет, она выдернула свою руку из моего захвата, что-то злобно прошипела, но бить не стала:
– Томин, лучше бы так в объятьях свою бабу сжимал, а не меня. Что случилось, где пожар?
– Извини, – буркнул я, но потом опомнился: – Что за история с гражданином Н? Труп, которого я нашел вчера вечером…
– Которого ты пристрелил, если говорить честно? – улыбнулась Настя. – А с чего ты решил, что я знаю?
– Ты сама мне это только что сказала, – ответил я. – Ну так что же?
– Подловил, – вздохнула Настя. – Паш, я не могу тебе рассказать.
– Не тяни кота… Все равно ведь расскажешь, – улыбнулся я.
– Ладно, хрен с тобой, – махнула рукой Настя. – Слушай…
После довольно сбивчивого рассказа Насти я крепко задумался. Теперь мне были понятны крики Федотыча и его беспокойство за меня.
Гражданин Нежданов был своего рода знаменитостью в узких кругах. И не мудрено. Ведь ему удалось то, о чем мечтали многие другие, – именно он отправил старшего опера Томина, моего отца, на пенсию по инвалидности. Он прострелил ему позвоночник. Теперь каждый мог подумать, что я, узнав о Нежданове, решил ему отомстить. Ведь свидетелей произошедшего не было. А значит, я – первый подозреваемый. Тот, кто действительно убил Нежданова, подложил мне огромную свинью. И мной наверняка не сегодня, так завтра займется ОСБ. Вот отчего бесился Федотыч. Он ненавидел особистов всеми фибрами своей души, да кто их любит-то вообще…
И вот почему Федотыч справлялся у меня вчерашним утром об отце, он уже знал, что Нежданов неделю назад вышел из тюрьмы и наверняка думает, как доделать дело. Только его опередили и подставили меня. Шифрованная записка
