лежал обычный тетрадный листок.
– Откуда это? – почему-то шепотом спросил я. Хоть первый листок и был другим, но я не сомневался, что это вторая записка от неизвестного преступника.
– Лежала на твоем столе, когда я пришел, – ответил Саня.
Я сглотнул. Со второй запиской дело невероятно усложнилось. Никто не мог проникнуть в наш с Саней кабинет в наше отсутствие. Никто, кроме сотрудников РУВД. А значит, среди нас и был преступник. Но кто?
Федотыч? Наиболее, казалось, вероятный вариант. Он, дескать, справедливый и честный, а на самом деле – серый кардинал преступного мира. М-да, что-то меня на фантастику потянуло. Ну не могу я представить, что Федотычу зачем-то понадобилось меня подставить в темную. Он же не умеет это совсем. Не из этого мира человек.
Саня? Разбирается в криптографии… Быстро соображает, или он сам составлял эту записку, а компьютерная программа ему понадобилась только для того, чтобы потянуть время? Нет, не вяжется. Если Сане зачем-то вдруг нужно будет мне подкинуть такую свинью, он мне сам это скажет. Да и не врал он мне, что не знает, где улица Петра Великого… Я по глазам видел. Да и про Нежданова, что моего отца когда-то сделал инвалидом, он, скорее всего, не в курсе.
А кто знает о том давнем деле? Федотыч и Панина. Настя… Откуда молодая, всего пару лет назад пришедшая в РУВД следовательница осведомлена о деле десятилетней давности? Почему она постоянно трется рядом со мной? Я ей нравлюсь? Простая отмазка, а так она всегда держит руку на пульсе и ведет меня.
Нет, бред. А может, это Щукин? Наверняка это он. Он ведь работал с моим отцом и скорее всего ненавидел его, а потом и меня. Но зачем ему организовывать такую сложную подставу? Нет, все же не он. Ненависть – хороший мотив, но хитроумность и филигранность самой акции, проделанной преступником, ясно показывает, что это не Щукин. Тот слишком прямолинеен.
А быть может, это Толик? Вечный дежурный, что видит и знает все, но всегда молчит. Он лишь притворяется добрячком, неповоротливым увальнем, а на самом деле в его руках все РУВД, которое даже и не знает об этом…
Боже, какую чушь я несу… Заподозрить своих сослуживцев, искать мотивы совершенного поступка, обдумывать свои дальнейшие шаги, чтобы вычислить преступника… Нет, конечно, последнее абсолютно правильно, но остальное… Такое выдумать мог только я. Паша Томин. Хотя об одном я не подумал…
А вдруг я и есть преступник? Сам написал зашифрованную записку, подкинул её дежурному, при помощи самогипноза забыл её содержание и то, что в неком доме я приковал наручниками человека, сделавшего моего отца инвалидом, к стулу и установил простенький, но хитрый механизм для убийства. Казалось бы, зачем? Ответ прост. Мне ведь всегда хотелось славы… И я тем самым убивал двух зайцев. Убивал одного ублюдка и одновременно становился невольным свидетелем его убийства, чтобы впоследствии его раскрыть, обвинив того же Щукина…
И все же, кто подкинул на мой стол вторую записку?
Часть 2
