Повторение – да-да, мать учения, но в спектакле ещё и залог успеха. Даже среди ночи, если подворачивался случай, Ричардсон созывал всех на репетицию. И приучил своих актёров к этому. Сейчас есть свободное время, а он отказывается от любимой традиции? Удивительно!
Джордж и Кристиан ушли. В зале воцарилась тишина.
– Да кто же он такой?! – воскликнула вдруг Изабелла.
– Твой новый партнёр, – нарочито спокойно ответил Стивен, хотя на самом деле ситуация показалась ему странной.
Глава 3
Гости города сняли апартаменты в соседнем доме. Располагались они на самом последнем этаже и оказались роскошными, достойными герцога МакТомсона. Кристиану отвели отдельную комнату, уютную, но маленькую и тёмную. В ту ночь новый актёр «Эливагара» долго не мог уснуть. Бессонница… Юноша тихо встал с кровати и подошёл к окну. На улице накрапывал мелкий дождик, капельки его сверкали в лужах, как падающие звёздочки. А настоящие звёзды светили где-то высоко-высоко в небе. Вот и он, Кристиан, должен стать известным, как Полярная звезда, но не потому, что так хотелось. Это был его единственный шанс стать по-настоящему свободным. Но почему? Он не может об этом рассказать никому на всём белом свете. На стене, рядом с окном, висел небольшой портрет. В свете уличного фонаря Кристиан разглядел, что на полотне изображён какой-то мужчина, но имя разобрать не получилось. Он решил, что прочитает завтра.
За окном мостовая убегала вдаль, к реке и красивой набережной. Напротив в покое ночи спал прекрасный дом в стиле рококо. Узорчатые изящные фонари спокойно горели и отражались в лужах, а капли дождя в их свете казались падающими искорками. И для Кристиана это был поистине новый мир.
* * *
Утром его разбудили, постучав в дверь. Кристиан чуть ли не первым делом подошёл к портрету. «Брэндон Эдельмут, возродивший „Эливагар“» – было написано на раме. Юноша наскоро оделся и вышел в гостиную.
Сразу после завтрака все разошлись по своим делам. Генри с Кристианом собрались идти в театр. Перед выходом они выслушали нравоучения Августа Фердинанда, который строго-настрого запретил рассказывать о себе, особенно о том, что Кристиан вовсе не является актёром. Пусть работники «Эливагара» думают, что его специально пригласили для роли Тахира из другого театра.
– Когда ты вернёшься, Генри? – спросил МакТомсон на прощание.
– Схожу по делам и вернусь, как только со всем справлюсь.
– А какие у вас дела? – вдруг спросил Артур.
– Артур! – одёрнул юношу отец, но Август Фердинанд почему-то умилился, мол, устами младенца…
«Младенец» с нескрываемым восхищением глядел на Кристиана, а потом выдал:
– Когда ты вернёшься, Кристи, мы ведь поиграем?
Кристиану было восемнадцать лет, «младенец» был старше его.
– Как скажете, мой го…
– Пойдём! – сердито прервал его Генри.
В дверях
