и грязная. Сточные воды, видать, откуда-то. Через речку легкий мосточек из бревнышек и веток перекинут.
– Ну что, рискнем?
– Рискнем...
Рискнули.
Маманя провалилась сразу же, одной ногой, но по самое не могу. Вытягивая ее из мутной чачи, Марина умирала от хохота. Вонища на всю округу стояла такая, что словами не описать. Только вытянула, как маманя на ноге этой скользкой не удержалась и завалилась на мостике, а падая, сломала ноготь на указательном пальце. Кровищи – как барана зарезали! Слезы из глаз и рыдания на весь лес.
С горем пополам вылезли на пригорок. Палец с изуродованным ногтем Марина матери кое-как перевязала носовым платком, а вот с ногой намаялись. Штаны пришлось снимать и колготки, все это отжимать и снова напяливать на окоченевшую конечность. Вместо носка натянули на ногу полиэтиленовый мешок – для тепла. Потом посмеялись, отдохнули и попросили у лесного батюшки, чтоб за страдания грибов послал.
– Не может быть, чтоб тут не было! – Мамаша Андреева была полна оптимизма. – Думается мне, что таких дураков, как мы, – лезть за эту речку-говнотечку, – не так много, стало быть, и грибы тут все наши. Ну, двинули!
И они двинули. Поднялись на косогор и обомлели. Нет, грибов не увидели. Увидели, что находятся они на острове. Крошечном, как пятачок, а вокруг та самая речка-вонючка, и с другой стороны она еще шире, чем с той, с которой они пришли. Стало быть, и выход один – там же, где и вход.
Когда готовились переходить шаткий мостик в обратном направлении, Марина наставляла мать:
– Ты не торопись. Прежде чем тяжесть всю перенести на бревнышко, опробуй его как следует, потрогай ногой. Я вперед пойду, ты – за мной. Ну, с Богом!
Но это был явно не их день. Сначала матушка Маринина шла аккуратно, пробуя ногой каждую опору. Берег был уже близок, когда она сделала шажок шире, чем надо было, затопталась, как курица, на одном месте и ступила ногой в жижу. Другой ногой.
На берегу они хохотали во весь голос, так как процесс раздевания до трусов пришлось повторить. Снова отжимали жутко пахнущие скользкие штаны, натягивали на ногу полиэтиленовый пакет, сырой сапог...
– Ну что, домой?
В корзинках перекатывалось по десятку мелких грибов – не то съедобных, не то поганок. Вот такие порой были грибные вылазки у них в Питере.
Поэтому от псковского изобилия у Марины дух перехватило. Вот бы дядьке довезти такую красоту! Но как?!
– Не думайте, красавица! Берите грибочки! Почти даром! И самые свежие. Час, как из лесу...
Продавец хвастался перед покупательницей боровиками, которые были словно игрушечные: ровненькие все, как один, крепкие, с небольшими, еще толком не развернувшимися шляпками, шариками насаженными на плотную желтоватую ножку.
– Да я б с радостью, но...
– Боишься, что не довезешь, красавица? Тебе куда ехать-то?
–
